Синий и золотой

(Когда я вернулся в лабораторию после последнего побега, я поднял золотой слиток, как только заметил, что его двигали, и проверил нижнюю часть. Разумеется там была вырезана тонкая линия, достаточно глубокая, чтобы прорезать слой позолоты, сформированный на посеребренном медном слитке с помощью процесса Поликрата. Что, как мне кажется, я забыл упомянуть, так это другой слиток, который я вынул из той же формы раньше. Он был из чистого золота, и я положил его рядом. Архестрат в «Материалах» предполагает, что процесс трансмутации начинается снаружи и медленно движется внутрь, будто оттаивание мороженого мяса.)

Я сумел придать себе оскорбленный вид.

– Я сказал шесть недель, – сказал я. – Я не даю обещания, которые не могу выполнить.

Чудовищность этой лжи на мгновение заполнила комнату, затем рассеялась, как газ на сквозняке.

– Ты руководствуешься Архестратом?

Я презрительно поморщился.

– Едва ли, – сказал я. – Но похоже, что он мог быть в чем-то прав, разнообразия ради. Однако процесс еще не готов, – продолжил я. – Если ударить по бруску долотом, ты увидишь, что он наполовину из меди.

(Что было правдой. Адова работа, отливать золото вокруг медного ядра. Мне пришлось поддержать медный брусок внутри формы четырьмя медными гвоздями, чтобы расплавленное золото могло литься вокруг него и под ним. Внимание к деталям, понимаете. Во всем.)

– Если я позволю им тебя забрать…

– Не волнуйся, – храбро сказал я. – Я буду в порядке. И когда я вернусь назад, то смогу закончить работу.

Я уже некоторое время мучаюсь тем, что не был вполне честен с вами. Вот, что на самом деле произошло.

Она вошла. Она увидела стакан на столе.

– Что это? – спросила она.

– Ничего.

Она одарила меня тем особым взглядом.

– Что?

Я рассказал ей, что входило в состав, упустив один ключевой ингредиент. Ей понадобилось около пяти секунд, чтобы сложить головоломку.

– Он сработает?

– Откуда я знаю?

Она склонилась над мерным стаканом и понюхала его, отдернулась и скривилась.

– Он неустойчивый.

– Да, но я добавил немного сладкой настойки колоцинта, чтобы его стабилизировать.

Она внимательно его осмотрела, затем коротко кивнула:

– И?

– Куда спешить? – я пожал плечами. – Если сработает, у меня будет вечность. Если нет…

– Ты сделаешь еще, – быстро сказала она, будто до этого не собиралась ничего говорить. – Для меня.

Я не ответил. Она злобно на меня уставилась.

– Нет, – сказал я.

– Что?

– Нет, – повторил я. – Хочешь попробовать, ты знаешь рецепт.

– Что за черт…

– Со всем уважением, – ответил я, – но бессмертие это одно. Быть женатым на тебе на веки вечные, с другой стороны…

– Ты ублюдок.

– Это несправедливо, – сказал я. – Я не собираюсь разводиться. Мы будем жить до конца твоей естественной жизни вместе, а потом я буду свободен. Под этой сделкой ты подписалась.

– Ты дашь мне умереть.

– Все умирают, – сказал я. – Смертность – это константа, определяющая наше существование.

– Иди на хер.

– Кроме того, – сказал я, – он, скорей всего, не сработает. И он может быть ядовитым.

– Если так, – прощебетала она, – ты умрешь и я буду знать, что пить его нельзя.

– Он может быть из тех ядов, которым требуются часы. Или дни. Недели даже. Было бы преступной безответственностью позволить тебе его выпить.

– Ты собираешься дать эликсир Фоке?

– Если он сработает, – улыбнулся я, – когда-нибудь я опубликую рецепт. Но только после очень тщательного тестирования. Скажем, две сотни лет. Публиковать раньше будет плохой наукой.

– Ты собираешься дать его моему брату или нет?

– Нет, – ответил я. – Он финансирует меня, чтобы превратить свинец в золото, что, как все мы знаем, невозможно. Это просто мой побочный проект. Он не владеет исследованием. Это, – продолжил я, обаятельно улыбаясь, – только для меня. Потому что я этого стою.

Я видел ее бросок, ее руку вокруг стакана. Она поднесла его ко рту с невероятной грацией. Я откинулся на стуле, наблюдая представление. Когда все было кончено (все закончилось быстро; я выбрал sal draconis, потому что он быстро действует), я поднялся и встал над ней, повернул ее лицо ногой, чтобы увидеть глаза. Ничего.