Синий, как море

Приподниматься в стременах, говорите? Я попробовал. Коленки подло тряслись и подламывались. Нижняя... э-э... закругленность вздымалась над седлом пальца на два и бессильно шмякалась обратно. При попадании в отполированную кожаную лунку ленчика происходил всплеск острой боли, а уж от него расходились горячие круги тоскливого мучения. А-а! У-у! Я смиренно расслабился, лег животом на переднюю луку и, обняв вороного за шею, мешочком расстелился вдоль спины. Мой носильщик... в смысле носитель... нет, носитель - это если бы я сидел, как живой, а дохлые грузы таскает носильщик. В общем, мой жеребец недоуменно обернулся, скосив на меня грустный левый глаз, горько вздохнул и сменил поступь, явно стараясь не уронить и не опозорить.

Подъехал Данк. Посмотрел и присвистнул.

- А морда-то, ваше сиятельство, у вас опять преизрядно зеленая!

- Хреново мне, Данк, - признался я. - Ничего нельзя сделать?

- В смысле?

- В смысле растянуть какие носилки между моим и заводным, например... и сложить меня в носилки поперек, а?

Данк сочувственно покряхтел.

- Примерно в данной ситуации кто-то когда-то изобрел повозку, как я понимаю. Нет, малыш, сейчас сделать ничего нельзя. Разве что ты пойдешь пешком.

Я пощупал мышцу чуть выше колена и охнул.

- Ни фига. Не пойду я пешком. Лучше сразу загробной тропой.

- Это ты не торопись, - веско сказал Данк. - Это за тебя поторопятся. Есть кому поторопиться, сам знаешь.

- Знаю, - горько сказал я. - Но делать-то что-то надо? Я ж не доеду.

- Доедешь, доедешь, - ласково сказал Данк. - Куда ж ты денешься? В постельку хочешь?

- О-ох! - с мечтательной ненавистью сказал я.

- Ты говори, хочешь или не хочешь?

- Хочу, конечно, - безысходно сказал я.

- А вот нету постельки! - радостно объяснил Данк. - Ближайшая постелька уже в Ранскурте. Меньше половины пути осталось.

- Целый день, - обреченно сказал я.

- Примерно. Чуть поменьше. Успеем еще отдохнуть перед ужином. Целый день был вчера.

- Ох, не вытяну я.

- А я тебя сейчас отвлекать стану. Спрашивай.

- Что спрашивать?

- Что хочешь, то и спрашивай. Эй, Хьюма, Орбен, держитесь в пяти корпусах позади, нам с Синим принцем посекретничать надо!

- Чтоб тебя мыши затоптали, Оранжевый, - не выдержал я. - Вчера у меня и силы были, и охота, так ты заснул. А сегодня... У меня же задница болит так, что рот не открывается!

- Тогда ты помолчи, а я сам рассказывать стану. Что-то мне вчера в часовне показалось, что ты теперь в иерархии ни хрена не понимаешь.

- Конечно, не понимаю. Я ж не помню, кто есть кто!

- Рассказываю просто и быстро. Все в этом мире делится по цветам. Белый - старший. Или главный. Называй, как хочешь. Вниз от него идут две линии Радуги. Теплых цветов - желтый, оранжевый, красный. Холодных цветов - зеленый, голубой, синий. Итого - семь цветов, семь принцев, семь Доменов. Правда, с Доменами сейчас сложнее. Появился восьмой - Черный, под водительством Отринувшего Цвета.

- Подожди-подожди... А как же семь цветов радуги? Ну, это... каждый охотник желает знать...

- Ну правильно, я ж и говорю - семь цветов, семь принцев...

- Ни фига ты не говоришь. Ты говоришь - шесть цветов и белый.

- Ну? А белый, по твоему, не цвет?

- Цвет-то цвет, а фазан?

- Какой фазан?

- Каждый охотник желает знать - что?

- Где сидит... тьфу!!

- Вот я и спрашиваю, где фазан?!

Данк некоторое время ехал молча, покачивая головой. Потом обернулся ко мне.

- Нет, малыш, ты все-таки чудо природы. Ты действительно ничего не помнишь? Ты это вычислил прямо сейчас, у меня на глазах?

- Ничего я не помню, - хмуро отозвался я. - Иначе какого бы хрена я спрашивал? А что такое?

Данк задумчиво оглядел окрестности. Слева были невысокие песчаные холмики, поросшие ивняком. Справа простирались поля, перемежающиеся редкими рощицами.

- Когда-то... очень давно, у начала Обитаемых Времен, доменов было восемь. И Фиолетовый в том числе. Камнем принцесс Фиалки был Аметист. А потом... Понимаешь, Вечерние всегда были странным народом. Очень замкнутым и непохожим на других, вроде эльфов. Даже еще более замкнутые, чем эльфы. Их часто называли Фейери Сумерек.

- А сами себя они как называли?

- Дети Тени. Говорят, они принесли в мир магию. Или научились ей пользоваться. Самые первые маги Белого Востока и Леса, хоть и были современниками первых магов Сокрытой Долины, признавали их старшинство. Создатель алфавита Серенгар учился в одном из городов Долины - как ты в Мальрене.

- Ох... - горько сказал я. - Наверное, потом ему пришлось полегче.

- Насчет "полегче" судить не берусь. Говорят, его казнили в Сандерклиффе.

- За что?!

- За попытку обучить грамоте наследного ярла варваров. Но мы вроде о Вечерних?

- Извини, пожалуйста, - покаянно сказал я.

- Со времен Восьми народов восьмерка стала священным числом. Тогда так и говорили, как ты хотел - люди Семи Цветов Радуги и Белого. Оттого у нас и в году восемь месяцев. Ну, конечно, еще и потому, что удобно.

- А в неделе же семь дней?