Синий конь, танцующие горы

Все дальше продвигаясь вперед, я догадался: где-то неподалеку гроза. За шумом дождя бушевал ветер. Меня вдруг ослепила яркая вспышка молнии. Следом за ней послышались гулкие раскаты грома. На мгновение я замер. Странно, но среди оглушительного грохота мне почудилось, будто кто-то хихикает.

Наконец я добрался до вершины. В ту же секунду на меня налетел бешеный порыв ветра с дождем. Не останавливаясь, я прикрылся от него плащом.

Пройдя еще несколько шагов, я заметил в горе слева и чуть ниже от себя какое-то углубление. В нем устрашающе кружились огненные зрачки шаровых молний. Внутри были двое — один сидел на земле, а второй, скрестив ноги, висел вниз головой в воздухе чуть поодаль от первого. Украдкой я начал подбираться поближе к незнакомцам.

Почти все время они оставались вне поля моего зрения, поскольку маршрут, который я выбрал, чтобы подойти незамеченным, пролегал сквозь очень густую листву. Но неожиданно я вдруг понял, что оказался у цели — здесь уже не было дождя и не чувствовалось натиска ветра. Я как будто очутился в самом эпицентре урагана — в спокойной его точке.

Осторожно, на животе, я подполз еще ближе и сквозь листву разглядел двух стариков. Оба внимательно смотрели на невидимые кубы трехмерной игры — при этом фигуры висели над доской, что лежала на земле между играющими, а клетки, которые эти фигуры занимали в воздухе, были смутно очерчены огнем.

Я узнал горбуна — он сидел на земле и улыбался. Это был мой легендарный предок Дворкин Баримен, обогащенный веками, мудростью и почти беспредельной властью — создатель Амбера, Подлинного Мира, магических карт, а возможно, и самой реальности, как я ее понимал. К несчастью, почти все время, когда мы с ним в недавнем прошлом общались, он был еще и не в себе — причем весьма не в себе. Мерлин уверял меня, будто теперь старик вполне поправился, однако что-то в это не верилось. Впрочем, относительно божественных личностей вообще трудно рассуждать о какой бы то ни было нормальности. Такое впечатление, что среда слишком сильно влияет на их рассудок… Не удивлюсь, если окажется, что, стремясь к какой-то непостижимой цели, старый пройдоха, когда ему надо, просто прикидывается здоровым.

Второй — я видел только его спину — подался вперед и передвинул фигуру, которая, похоже, соответствовала пешке и олицетворяла обитателя Хаоса, известного как Огненный Ангел.

Когда ход был сделан, снова блеснула молния, ударил гром, и меня пронзил легкий озноб. Затем наклонился Дворкин и передвинул одну из своих фигур, крылатого дракона Вайверна. И на этот раз — вспышка молнии, гром и озноб. Я увидел, как вставший на дыбы Единорог занял среди фигур Дворкина позицию короля — клетка рядом с ним символизировала дворец в Амбере. У его противника королем служил вытянувшийся в высоту Змей, рядом с которым возвышался огромный шпиль дворца властителей Хаоса.

Противник Дворкина, смеясь, сделал ход.

— Мэндор, — объявил он. — Считает себя хозяином марионеток и создателем королей.

После вспышки света и грохота передвинул фигуру Дворкин.

— Корвин, — сказал он. — Он снова на свободе.

— Да. Но не знает, что состязается с самой судьбой. Вряд ли он успеет вовремя вернуться в Амбер, чтобы попасть в Зеркальный Коридор. А какой от него толк, если он не получит ключей к разгадкам?

Дворкин улыбнулся и поднял глаза. На секунду показалось, что старик смотрит прямо мне в глаза.

— По-моему, он прекрасно все рассчитал, Сухай. У меня есть несколько обрывков его памяти, которые я нашел как-то, когда перемещался над Подлинным Миром в Ребме. Жаль, что каждый раз, когда мы его недооценивали, я не получал по золотому ночному горшку.

— И что бы ты с ними делал? — спросил второй.

— Получились бы шикарные шлемы для его врагов.

Оба засмеялись, и Сухай развернулся на девяносто градусов против часовой стрелки. Поднявшись в воздух, Дворкин стал наклоняться вперед, пока не оказался параллельно земле. Он по-прежнему не сводил глаз с доски. Сухай протянул было руку к женской фигурке, которая располагалась на одном из верхних уровней, затем передумал. Неожиданно он снова передвинул Огненного Ангела. Хотя воздух и так казался раскаленным, Дворкин тоже сделал ход — отзвуки грома переросли в мощные раскаты, а яркое свечение надолго озарило все вокруг. Дворкин что-то произнес, но из-за грохота я ничего не расслышал. Наверное, он назвал чье-то имя, потому что Сухай поспешно возразил:

— Но она принадлежит Хаосу!

— Разве? У нас еще нет для нее правил. Твой ход.

— Мне нужно подумать, — ответил Сухай. — Хорошенько подумать.

— Можешь прихватить ее с собой, — предложил Дворкин. — Занесешь завтра вечером.

— Завтра я буду занят. Может, послезавтра?

— Тогда буду занят я. Как насчет послепослезавтра?

— Идет. Ну пока.

— Пока.

На несколько секунд меня ослепила вспышка света и оглушил треск. Затем я неожиданно ощутил дождь и ветер. Когда ко мне снова вернулась способность различать предметы, я увидел, что пещера опустела.

Обогнув гребень горы, я направился назад, в лагерь, а за мной неотступно следовал дождь. Тропа уже успела расшириться.