Синий краб

Гонки…
Бьётся флаг неустанно
под ветром у гафеля базовой мачты.
Тонкий
рвётся шкот из ладоней
откинутых навзничь и мокрых матросов,
Волны
бьют навстречу, как крылья,
и яхта по гребням отчаянно скачет,
Полный
нарастающим ветром,
летит белый парус над волнами косо.
Шкотам
не давайте ослабнуть,
чтоб стаксель и грот натянулись втугую!
Кто там
лезет к нам под форштевень
на линии курса с наветра?
Оба
мы готовы рискнуть на ходу
при лихом развороте у буя,
Чтобы
друг у друга на финише
вырвать последние метры!
Гонит
ветер яхту к победе,
но всё же запомни навеки:
Помни —
в жизни часто бывают другие,
чем в море, порядки.
Можешь
оказаться ты в гонке
последним у финишной вехи —
Всё же
не давай разменять
паруса на дешёвые пёстрые тряпки.
Раньше
крепко шили из джинсовой ткани тугой
паруса для Колумба.
Встань же,
адмирал, посмотри,
для чего нынче в жизни твоя парусина!
Гонка!
Все бегут, так что джинсы трещат,
и о страха обуглились губы!
Гонка!
И моторы плюют в небо дым
от сгоревшего в них керосина!
Гонка!
Мчатся люди по жизни,
всё ищут такое, чего у них нету.
Гонка!
Каждый хочет своё:
кто-то песню, а кто-то побольше рублей
и машину!
Гонка!
Кто-то в жизни спешит,
чтоб дорогу найти и взойти на вершину!
Гонка!
Кто-то с пеной у рта
к миллионам ракет добавляет ракету!..
…Будит
по утрам нас предчувствие
крепкого свежего ветра с норд-веста.
Будет
снова звон такелажа
и брызги, летящие с солнцем навстречу.
Гонка!
В ней всегда будут первыми
те, кто сберёг своё детство.
Звонко
плещут волны о том,
что не нужен нам тихий безветренный вечер…

1984 г.

Песня из отрядной кинохроники.

Прощание барабанщиков

Мне раньше казалось, что день этот очень далёк.
Мне даже казалось, что он не придёт никогда.
Но был парусов так стремителен белый полёт,
И следом за ними промчались года…
Стоят экипажи, в шеренгах закончен расчёт,
И тенью молчанье скользнуло по сжатым губам…
Подходит мальчишка — мне ростом всего по плечо,
И я ему свой отдаю барабан.
Он, сжав нетерпенье, стоит и спокойно глядит,
Как медленно-медленно лямку тяну я с плеча.
Он ждёт — у него ещё всё впереди,
Ему не понять ещё эту печаль.
Ему не до грусти, все мысли его о другом.
Я знаю — в душе его звонкая радость поёт.
И он, повернувшись «налево кругом»,
Уходит и детство уносит моё.
…Но сколько бы лет после этого дня не прошло,
Каких бы далёких дорог я потом не узнал —
Пусть дождь грозовой мне стучит в ветровое стекло
Знакомый, знакомый, знакомый сигнал.
И вновь я услышу, как ветер шкат о рины рвёт,
Смеются друзья и гремит штормовая вода.
Что было со мною, то было, и это — моё.
И это со мной навсегда,
навсегда.

1984 г.