Синий крест

В общем, ничего такого не было бы в самом по себе факте наличия на привокзальной площади бани, если бы из её открытой двери не явствовало, что она работает. В без четверти… нет, уже — в без десяти — четыре утра.

На крыльце, вальяжно привалясь к столбику, одному из двух, подпиравших козырёк, стоял одноногий мужичок в сюртуке, в зелёных бриджах и с бородой. И в сапоге на единственной своей уцелевшей ноге — похоже, сафьянном. Был он явно навеселе, или от природы весёлый.

— Заходи, любезный! — обратился он к раннему гостю города Лехоланска, делая широкий приглашающий жест. Голос его прозвучал на удивление зычно.

Не понимая самого себя, Яков Анатольевич (забыв даже, в целях безопасности, посмотреть сначала налево, а потом — направо) протопал через площадь, подошёл к крыльцу бани, поднялся по трём ступеням, кивнул бородачу в сюртуке и ступил внутрь пропахшего тёплой сыростью, вениками и русским паром фойе.

2

Nа деревянной скамье, вдоль всей левой стены, окрашенной в казённый тёмно–зелёный цвет, сидели две женщины…

Нет, не так. Сидели две старушки, вот как. В ночнушках–обдергайках, то есть практически в неглиже. Небрежно, по–домашнему, растрёпанные, они по–детски невинно болтали короткими ножками, не достающими до пола, малозубо улыбались и о чём–то судачили.

— Чаю нет, — сказала одна из них, взглянув на Якова Анатольевича. Она заметно шепелявила, поэтому у неё получилось «шшаю».

Яков Анатольевич дёрнул плечом, на находясь, что ответить.

— Всё прямо, прямо, — махнула рукой вторая, задавая направление. — Потом налево, мимо котлов, через Бесову слободу, а там за ракитником и увидишь.

— Спасибо, — растерянно кивнул Яков Анатольевич. — А… А где я могу оплатить… так сказать, услуги?

— Уплочено, — весело отозвалась первая («уплошшено»). — Ступай, милок, ступай.

Яков Анатольевич кивнул и двинулся в указанном направлении.

— Новенькой, — услышал он за спиной юморной голосок пославшей его старушки.

— Затянуло мужичка, — шепеляво отозвалась её товарка, — закуролесило.

Словно что–то вспомнив, Яков Анатольевич остановился у двери (кособокой, выкрашенной всё в тот же ядовито казённый цвет) и, уже взявшись за полуоторванную и влажную от проникающего с той стороны пара ручку, зачем–то пояснил:

— Я командировочный.

От изречённого пояснения, он словно опомнился, словно вынырнул из какого–то мутного озера на поверхность, задыхаясь, хватая воздух — вспомнил, кто он и зачем в Лехоланске. Ему нужно следовать в обитель бюрократических столов, что расположилась в двухэтажной конторе каменной кладки, приютившейся на задворках маленького консервного заводика со странным названием «Синий крест». Он даже на старенький портфель свой посмотрел задумчиво. В портфеле лежали полотенце, мыло, зубная паста, сменка исподнего, пара носков, кепка на случай непогоды и толстенная папка с кучей бумаг и бумажек бюрократического свойства.

— Оно и понятно, — отозвалась первая бабулька.

— Тут, милок, усе командировошны, — добавила вторая. — Ступай уже.

— Ага, — безвольно кивнул Яков Анатольевич и потянул дверь.

3

Nаполенный паром предбанник пустовал, если не считать чёрного кота, расположившегося на верхотуре древне голубых (разнообразие уже, однако) шкафчиков, выстроившихся вдоль стены.

Под равнодушно–презрительным взглядом животного, немного стесняясь назойливого внимания, Яков Анатольевич торопливо переоделся, прихватил из стопки в углу алюминиевый таз. Прикрывая видавшей виды ёмкостью срам, дёрнул из связки пахучий веник и устремился к следующей двери, что вела, видимо, непосредственно в помывочную. Небрежное «А-а, командировочный…» — читалось в кошачьем взгляде, которым животное проводило бледный голый зад Якова Анатольевича.

4

Tропа вела через бор. Она была усыпана палыми сосновыми иголками, которые щекотали и покалывали голые подошвы непривычного к подобным прогулкам горожанина. Каркала где–то ворона — каркала бесстыже, нагло, не стесняясь раннего часа. Сонные сосны не колыхались, кучились вокруг, тянули к одинокому путнику свои мохнатые лапы. Туман расползался по лесу рваными клочьями, кружил голову и тревожил душу странными тенями.

Следуя указаниям весёлой старушки, он шёл всё прямо и прямо, никуда не сворачивая, хотя тропа то и дело ветвилась. Почти каждое такое ветвление сопровождалось деревянным указателем, наподобие: «Микрорайон Кощеево», «Таверна «Навь» или «Сантехучасток». У одного указателя («Лихоманский травматологический пункт № 1») Яков Анатольевич замер («как громом поражённый») и долго вглядывался в чёрные, выжженые на дереве буквы, пока они не сложились в правильную последовательность: «Лехоланский…» и т. д.