Синий мир (сборник)

«Прошло почти два года, и мы, бесспорно, представляем собой крепко сколоченный коллектив. Готовность к любым неожиданностям, способность найти выход из са мого безнадежного положения и при этом всегда прийти друг другу на помощь — таковы наши достоинства. Недоброжелатели могут назвать это обезьяньей цепкостью и выживаемостью — что ж, пусть так. Другая важная черта, в той или иной степени присущая всем нам, — это развившееся в нас за эти годы чувство смирения (возможно, фатализм — более уместное здесь слово) по отношению к тем обстоятельствам, которых мы не можем изменить. Таким образом, наше сообщество гораздо более счастливо, чем могла бы быть равная по численности группа, скажем, музыкантов или ученых, или даже военных. Я не хочу сказать, что в нашей маленькой компании нет представителей этих профессий. Жора Альван — замечательный флейтист. Джеймс Брюне — профессор физики Юго-западного университета. Говард Галлахер — высокопоставленный полицейский чиновник. А сам я... впрочем, нет! Я буду верен своему решению и не скажу ни слова о своей прошлой жизни. Это скромность? Если бы я мог претендовать на столь многое!»

— Все! — выдохнул Склар Хаст, отступая от наборного станка. Он старался не смотреть в сторону Зандера Рохана: было бы недопустимым злорадством, если бы он сделал это. Потому что в этот раз он набирал на пределах, доступных механизму. Нет человека, способного гнать текст быстрее, чем поднимаются колпаки, чем предусматривают технические характеристики станка.

Иксон Мирекс посмотрел на часы:

— Время: сто семьдесят две секунды, — неохотно объявил он. — Норма... не может быть — двести восемь. Неужели это так?

— Двести восемь, все верно, — сухо подтвердил Рубал Галлахер. — Ошибок не было.

Иксон Мирекс и Семм Войдервег, закусив губу, насупились. Фрихарт Ноэ подсчитал баллы: получалось 36/208, что составляло минус 17,3.

Зандер Рохан решительно подошел к станку и устроился за рычагами, готовый продолжать соревнование. Теперь настал его черед — он должен был совершить ответный ход и принять поражение. Видимо, невзирая на потрясающий результат, он не терял надежды «перебить» ученика.

— Пошел! — воскликнул Иксон Мирекс срывающимся голосом.

Пальцы Зандера Рохана окоченели от страха и неуверенности; его знаменитый ритм стал давать сбои. Наблюдатели застыли, глядя, как развивается поединок.

Наконец он объявил:

— Все!

Иксон Мирекс сверился с часами: результат был неутешительным.

— Двести одна секунда.

— И две ошибки, — присовокупил Семм Войдервег. Рубал Галлахер попытался было возразить, но осекся, встретив на себе предупреждающие взгляды. Он заметил как минимум пять моментов, которые квалифицированным наблюдателем — таким, как сам Зандер Рохан, — могли быть расценены как ошибки. Впрочем, и так было ясно, на чьей стороне победа — для этого не было необходимости учитывать баллы. Двести одна секунда и еще шесть штрафных составляли оценку 1/208, или минус 0,48, — ничтожно низкий балл по сравнению с тем, что получил Склар Хаст.

Четвертый текст был выдержкой из Мемориума Хедвиги Суин, которая, как и Вильсон Снайдер, отчего-то не раскрывала своей кастовой принадлежности.

Иксон Мирекс засек время негнущимися пальцами, дав команду к началу. Склар Хаст снова застрекотал рычагами, легко, без напряжения; комбинации складывались сплошным стремительным потоком: