Синий мир. (Сборник)

— Вы все наслушались историй обо мне. Почему меня не поперли со службы? Неисправимый, высокомерный, опасный Генри Белт. Пьяница Генри Белт. Последнее, разумеется, клевета. Генри Белт никогда в жизни не был пьяницей. Почему меня терпят? По одной очень простой причине: незаменимость. Нет желающих заняться моей работой. Только люди, подобные Генри Белту, могут за это взяться: год за годом в космосе, ничего не видя, теряя юных круглолицых парней. Он брал их с собой, но приводил обратно не всех. И не все из вернувшихся сегодня летают. Но любой, встретив его, перейдет на другую сторону улицы. Генри Белт, говорите? Кто побледнеет, кто покраснеет как рак. И никто не улыбнется. Некоторые сейчас на высоких постах. У них хватает власти выгнать меня отсюда. Спросите их, почему они этого не делают. Генри Белт — это ужас, скажут они вам. Он злодей, он тиран. Жестокий как топор, ветреный как женщина. Но поход с Генри Белтом сдувает пену с пива. Он сломал многих, он кого-то убил, но те, кто вернулись, с гордостью говорят «Я ходил с Генри Белтом»!

— Вы могли слышать еще одну вещь: Генри Белт удачлив. Не обращайте внимания. Удача переменчива. Вы — мой тринадцатый класс, и это уже неудачно. Двенадцать раз я возвращался. На моем счету семьдесят два салажонка, таких же, как вы. Странствие, в среднем, длится около двух лет — кто выдержит это? Есть только один: Генри Белт. Я провел в космосе больше времени, чем иной человек живет, и теперь открываю вам секрет: это — мой последний поход. Я начал просыпаться по ночам от странных снов. После этого выпуска я уйду. Надеюсь, вы парни не суеверные. Слепая гадалка предсказала, что я умру в космосе. Она предсказала мне много разных вещей, и все совершенно точно сбылось. Нам придется хорошо узнать друг друга. И вы будете удивляться, на основе чего я составляю рекомендации? Объективен ли я и честен? Отбрасываю ли личную неприязнь? Естественно, между нами не может быть никакой дружбы. Итак, вот моя система. У меня есть красная книжка. Вот она. Я запишу ваши имена сверху вниз и слева направо. Вы, сэр?

— Я кадет Левис Линч, сэр.

— Вы?

— Эдвард Кульпеппер, сэр.

— Маркус Верона, сэр.

— Видал Веске, сэр.

— Марвин Мак-Грас, сэр.

— Барри Острандер, сэр.

— Клайд фон Глюк, сэр.

— Йозеф Саттон, сэр.

Генри Белт занес имена в красную книжку.

— Вот система. Когда вы чем-нибудь досаждаете мне, я проставляю вам недостатки. В конце похода я обобщаю все эти пункты, случайным образом добавляю несколько штук и вывожу результат. Я уверен, ничего более честного просто не может быть. Что мне досаждает? Ах, это очень сложный вопрос. Если вы слишком много болтаете — недостаток. Угрюмо молчите — недостаток. Если вы медлительны и ленивы, и филоните на дежурстве — недостаток. Если вы слишком ретивы и постоянно торопитесь — недостаток. Подхалимаж — недостаток. Жестокость — недостаток. Любите петь и свистеть — недостаток. Если вы тупо, жестоко скучны — недостаток. Несложно заметить, как трудно нарисовать одну линию. Это вам намек, которым можно охранить себя от многих отметок. Я не люблю сплетников, особенно если речь идет обо мне. Я очень чувствительный человек, и всегда открываю мою красную книжку, когда мне кажется, что меня оскорбили.

Генри Белт снова откинулся в кресле.

— Вопросы?

Все молчали.

— Благоразумно, — заметил Генри Белт. — Не стоит щеголять независимостью в начале игры. Отвечаю на мысль, которая крутится у вас в головах: я не считаю себя богом. Но вы можете так считать, если хотите. И на это... — он поднял красную книжку, — вы можете молиться как на Краткий Курс Синкретики. Вот так. Вопросы?

— Да, сэр. — сказал Кульпеппер.

— Говорите, сэр.

— Есть возражения против алкогольных напитков на борту корабля, сэр?

— Для кадетов — разумеется, да. Я допускаю, что вода обязана быть всегда, что органические добавки можно подменить, но, увы, бутылки слишком много весят.

— Я понял, сэр.

Генри Белт встал.

— Последнее слово. Упоминал ли я, что считаю спаянной командой? Когда я говорю прыгать, я ожидаю от каждого из вас прыжка. Конечно, эта работа опасна. Я не гарантирую вам безопасность. Скорее наоборот, особенно, когда мы в свои 25 лет понимаем, как давно нам надлежало состариться. Здесь вас восемь. Только шестеро кадетов пойдут в поход. До конца недели я сделаю соответствующие объявления. Больше вопросов нет?.. Ну что ж. Дерзайте! — Хромая, словно у него была повреждена нога, Генри Белт удалился в коридор позади кафедры.

Секунду или две в стояла тишина. Потом фон Глюк сказал:

— Благодарю вас.

— Да он просто какой-то маниакальный тиран, — проворчал Веске. — Такого я еще никогда не слышал. Мегаломания!

— Легче, — сказал Кульпеппер. — Помни, не стоит болтать.

— Вах! — хмыкнул Мак-Грас. — Здесь свободная страна. Я имею право говорить все, что хочу.

Веске поднялся на ноги.

— Удивительно, что до сих пор никто не убил его.