Синий Орёл. Сын наёмника (СИ)

Оглянувшись, я увидела приближающихся снорков. Один из них, обезглавленный крупнокалиберной пулей, уже лежал на земле. Но мутантов оставалось ещё предостаточно.

Вовремя поняв, что всё бесполезно, снайпер больше не стрелял. Несмотря на риск задеть «Электры», мы перешли на бег. Патронов перебить тварей не хватит.

Обогнув аномальный фронт, углубились в лес. Из-за зарослей не было видно мутантов, так что неизвестно, когда они доберутся сюда. Нюх снорков не подведёт, так что след они не потеряют. Если только покинуть их территорию…

***

— Они выжили?! — Ригер вскочил из-за стола, заставив заместителя отпрянуть к двери. Здесь его боялись и уважали.

— Бойцы делают всё, что могут, но уничтожить Синдикат так быстро не под силу никому. Если бы все наёмники находились в одном месте — это было бы теоретически возможно, но группировка разрозненная, небольшие отряды разбросаны по всей Зоне… — оправдывался «безликий».

— Заткнись! — рявкнул разводящий. — Если не убрать их сейчас, они объединятся в полноценный клан. Тогда нам нечего будет им противопоставить. У тебя трое суток.

— Есть! — заместитель спешно покинул кабинет.

Одного Ригер уже застрелил и оставил гнить на площади в назидание остальным. Более того, чуть ранее им и его верными подчинёнными были убиты все, кто пробовал выступить против него, ведь нашлись наёмники, не желающие подчиняться «безликому». За свою верность Синдикату они поплатились жизнями.

И Ригер готов был убивать дальше. Он всю жизнь шёл к цели по головам, проливая реки крови. Для него не существовало морали — вообще никакой. У многих наёмников были свои принципы, не признаваемые обществом, часто противоречащие общепринятым понятиям чести и правильности. Но только не у него.

Ригера часто называли психом. В своё время он едва не сел за многочисленные убийства. Как таковой причины у него не было: просто переклинило, и он взялся за оружие. Впрочем, было и несколько случаев, когда ему платили. Единственным, что спасло его от тюрьмы, стала Зона.

***

До Рыжего леса мы добрались к вечеру. Чтобы попасть на Милитари, придётся пройти через него, и лучше подождать до утра. Там и днём опасно, не то, что ночью… Но оставаться на дороге всё же не стоит: местность просматривается со всех сторон.

Одна створка ворот покачивалась, как могло показаться, на ветру. Однако ветра не было от слова «совсем». Может, аномалия какая, а может, чертовщина — распространённое явление в Зоне. По понятным причинам мы не стали подходить к воротам, а вместо этого прошли через дыру в заборе.

— Хворост насобирай, если сухой найдёшь, — попросил Калибр, разворачивая свёрнутую в рулон палатку и колышки.

Пятно света от налобного фонаря выхватывало из мрака голые деревья и кусты. Дальше, чем на пару метров, видно не было практически ничего.

Наломав более-менее сухих веток, я вернулась к наёмнику. Тот уже поставил палатку и сложил кострище из камней.

Разложив хворост, разожгли костёр и разогрели тушёнку.

Вокруг постоянно что-то шуршало и трещало. Кривые ветви деревьев тянулись к затянутому тучами небу, покачиваясь над головой. Из глубины Рыжего леса порой доносились звуки, заставляющие поёжиться, — это выбрались на охоту ночные мутанты.

Но уютный свет костра дарил обманчивое чувство безопасности. Так уж сложилось, что у огня чувствуешь себя безопаснее, чем в темноте, хотя ничего, по сути, не меняется.

— Давно ты наёмником стал? — от скуки спросила я.

— Да, в Зону ведь пришёл, когда меня завербовали в Синдикат… — Калибр задумался, вспоминая. — Лет семь назад, кажется.

— А знал, что тебя ждёт?

— Имеешь в виду условия Зоны? Догадывался, но мне плевать тогда было. Молодость, глупость… А теперь поздно что-то менять. И не потому, что многого добился, а потому, что вне Зоны мне нормальной жизни не будет. Если уйду — всё равно ведь киллером стану или в частную военную компанию подамся.

— Ты убивал до Зоны?

— Нет. Когда б я успел? В институте учился — не доучился. Жизнь под откос пошла. Я видел впереди светлое будущее, а оказалось, что отец какие-то дела с преступниками вёл. Его посадили, а матери пришлось вкалывать на двух работах. Работал, где придётся, пока не встретил вербовщика. Синдикат мне позволил начать всё с чистого листа. А тебя как сюда занесло?

— Вкратце: человека убила, защищаясь. Если б не это, никогда бы в Зону не полезла… Не знаю, можно ли такое стечение обстоятельств считать везением, но сейчас меня всё устраивает. Родители наёмниками были, оба причём. Они меня и пристроили к Волкодаву в группу.

— Но ты могла бы уйти за Периметр, сделать липовые документы, так? Почему не ушла?

— Зона… Зона не отпускает, — нисколько не сомневаясь, ответила я.

Калибр усмехнулся:

— В этом мы похожи…

В полдень мы прибыли на перекрёсток на Милитари, где должна была состояться встреча. На сухой траве уже сидел «свободовец» лет двадцати пяти на вид. Выглядел он так, будто ночами не спал: синяки под глазами, да и сам как-то осунулся. Нелегко быть лидером крупного сталкерского клана.

— Приветствую… Дербник, верно? — уточнил Судак.