Синий пепел

Так-то дар Пятна есть у ста тридцати пяти человек. Кто-то стал лучше слышать, кто-то видеть и так далее. Но вот так, чтобы изменения были по всему телу — только у меня. Но опять-таки, я, наверное, единственный кто во время катастрофы был практически в самом эпицентре. Я тогда оттащил парней в укрытие, а сам вернулся за Лёшкой Суворовым, который остался нас прикрывать. Не знал, что его к тому моменту уже разорвали на куски. А от места падения всё расходилось словно круги на воде. Что-то было как волна из мелких молний, что-то было похоже на облако из сухой краски, а что-то как плоские слоистые облака из чего-то прозрачного. И всё это кололось, толкалось, заставляло болеть зубы и кости, а что-то вовсе выворачивало наизнанку от рвоты. Думал с ума сойду от таких приходов, но как-то выбрался.

— Выбрался и двоих вытащил. — Заметила Елена.

— Сильно им это помогло. — Проворчал находник. — Оба сейчас в биоцентре под круглосуточным наблюдением.

— Уже нет. — Произнесла Елена. — Меня, когда готовили, просили передать, что их перевели в закрытый город, а скоро вообще выпустят. Правда оба под списание в отставку, но с одной пенсией не оставят. А если бы не ты, то оба уже взошли бы травой. Сколько вы там сидели?

— Пять часов на крыше торчали. — Виктор вздохнул. — Высадились ещё до падения, и с крыши девятиэтажки видели весь армагеддец от начала до конца. Четыре стационарных камеры, пять дронов с камерами, спутниковая связь, тактическая… светились как лампочка в ночи. Всё передавали картинку в штаб. Как вообще смогли столько продержаться, непонятно. Но на отходе, мы уж всё собрали. От демонов, и шорков, до Колпака со свитой.

Коридоры казались нескончаемыми. Каждые двести метров от пола дренажного тоннеля, вверх поднималась металлическая лестница, упиравшаяся в люк с большим круглым колесом, и цифровым замком.

Он остановился возле очередной такой лесенки, приложил палец к губам, призывая к молчанию, и беззвучно словно призрак поднявшись по лестнице, коснулся ухом дверцы. Постоял так с закрытыми глазами, и кивнув начал крутить кодовые барабаны замка, внимательно прислушиваясь к их звуку. Когда последний едва слышно щёлкнул, высвобождая блокировку запора, взялся двумя руками за штурвал, который приводил в действие замок, и опустил крышку люка, осторожно высунувшись из дренажного тоннеля.

Технический уровень, когда-то был наполнен шумом механизмов и гулом жидкостей, идущих по трубам. Здесь был установлен экспериментальный необслуживаемый реактор, на двадцать мегаватт, со сроком эксплуатации десять лет, но живность пятна очень быстро сожрала металл реактора, и радиоактивные стержни, так, что от самого реактора осталась только зал, где отчётливо фонило радиацией, но не было ни единого кусочка металла кроме обглоданных остатков труб, уходивших в бетон.

Виктор вылез в коридор, который опоясывал реакторный зал, и из которого можно было попасть и в другие помещения технического этажа, а пройдя буквально сто метров подняться на складской этаж.

Здесь в коридоре всё было чисто как не было, наверное, и в первый день начала работы. Пол, потолок и стены были покрыты стеклообразной массой, сверкая в свете, который испускали пятна светящегося мха. Другой живности не было ни видно и не слышно, сколько бы Виктор не прислушивался, и дождавшись пока Елена поднимется, закрыл люк на замок.

— Так. На всякий случай. Код всех дверей, через которые мы проходили — восемь, семь, шесть, пять, четыре. Этой тоже.

Виктор медленно пошёл вперёд, держа оружие наготове. Метров через двадцать, они уткнулись в полуоткрытую дверь, за которой находился насосный зал. Находник начал осторожно открывать дверь, но она неожиданно легко распахнулась, и они оба оказались перед сплошным ковром из сотен одинаковых маленьких собачек, с алым ошейником на котором висел крошечный колокольчик.

Глава 7

Единственная доступная нам реальность этого мира — наше полное его непонимание.

Альберт Эйнштейн, из переписки с Владимиром Ульяновым.

Невозможно перечислить все беды, что пришли к нам вместе с решением мирового правительства о полном и безоговорочном подчинении человечества и превращении людей в скот, послушный любым приказам.