Синий сапфир

– В прошлый раз ты перемещалась в помещение архива, которое во все времена использовалось довольно часто. Но эта комната стоит пустая. Если ты будешь спокойно себя вести и не станешь отсюда выходить – а комната в любом случае будет заперта, – ты совершенно точно никого не встретишь. В послевоенные годы в эту часть подвала заходили редко, в Лондоне тогда много занимались строительно-восстановительными работами. – Мистер Уитмен вздохнул. – Интереснейшее время…

– Но если всё-таки кто-нибудь случайно зайдёт в комнату и увидит меня? Мне надо по крайней мере знать пароль!

Мистер Уитмен с лёгким неудовольствием поднял брови.

– Никто не зайдёт, Гвендолин. Ещё раз: ты переместишься в запертое помещение, выждешь там 120 минут и опять вернёшься назад, и в 1948 году это останется никем не замеченным. Иначе о твоём визите было бы написано в Анналах. Кроме того, у нас уже нет времени выяснять пароль этого дня.

– Главное – участие, – робко сказал мистер Марли.

– Что?

– Пароль во время Олимпиады был «Главное – участие». – Мистер Марли застенчиво уставился в пол. – Я это запомнил, потому что в основном пароли задавались на латыни.

Хемериус закатил глаза, и мистер Уитмен выглядел так, как будто он сейчас сделает то же самое.

– Вот как? Ну, Гвендолин, ты слышала. Не то чтобы тебе это понадобилось, но если с паролем ты будешь чувствовать себя лучше … Может быть, ты уже подойдёшь сюда, пожалуйста?

Я подошла к хронографу и протянула руку мистеру Уитмену. Хемериус спикировал на пол рядом со мной.

– А что сейчас? – взволнованно спросил он.

Сейчас была неприятная часть. Мистер Уитмен открыл в хронографе один из клапанов и вложил туда мой указательный палец.

– Вцеплюсь-ка я в тебя покрепче, – сказал Хемериус и обхватил меня сзади за шею, как обезьянка. Я не должна была ничего почувствовать, но на самом деле впечатление было такое, будто мне горло обмотали влажной тряпкой.

Мистер Марли смотрел на эту процедуру широко раскрытыми от волнения глазами.

– Спасибо за пароль, – сказала я ему и тут же скривилась, поскольку в мой палец впилась острая игла, а комната озарилась красным светом. Я крепко обхватила ладонью карманный фонарик, люди и краски завертелись перед моими глазами, и меня куда-то понесло.

Из протоколов инквизиции патера-доминиканца Джан Петро Бариби, архив университетской библиотеки г. Падуя (расшифрованы, переведены и обработаны д-ром М. Джордано).

23 июня 1542 года, Флоренция.

Главой Братства мне был поручен случай, требующий особой деликатности и чутья и по своей странности непревзойдённый. Элизабетта, младшая дочь М., уже десять лет живущая в строгом затворе в монастыре, носит в себе демоницу, указывающую на любовную связь с дьяволом. И в самом деле, во время моего визита я смог убедиться в возможной беременности девицы, а также в слегка спутанном состоянии её духа. В то время как аббатиса, пользующаяся моим полным доверием и кажущаяся здравомыслящей женщиной, не исключает естественного объяснения сего феномена, подозрение в ведьмовстве исходит именно от отца девицы. Якобы он собственными глазами видел, как дьявол в обличье молодого мужчины обнимал девицу в саду, а затем дематериализовался в виде облака дыма, оставив после себя лёгкий запах серы. Ещё две послушницы показали, что многократно видели дьявола в обществе Элизабетты и что он делал ей подарки в виде драгоценных камней. Как бы ни невероятно звучала эта история: учитывая тесную связь М. с Р. М., а также его друзей в Ватикане, мне будет трудно официально выразить сомнение в его разуме и обвинить его дочь всего лишь в блуде. Поэтому с завтрашнего дня я продолжу допросы всех касаемых лиц.

3

– Хемериус? – Влажное ощущение вокруг шеи исчезло. Я быстро щёлкнула фонариком, но комната, в которой я приземлилась, уже была освещена болтавшейся у потолка тусклой лампочкой.