Синий Шихан (Роман 1)

Ответив, что отец дома, Маринка еще больше покраснела и убежала в избу предупредить родителей о неожиданном приезде гостя.

Кодар, по-восточному сложив руки на груди, поклонился Буянову.

Матвей Никитич небрежно кивнул головой, сказал что-то по-киргизски, нелепо коверкая слова.

Кодар засмеялся и по-русски спросил:

- Здоров ли?

- А если не здоров, ты доктор, что ли? - неприязненно косясь на его сиреневый с узорами бешмет, глухо буркнул Буянов. Кодар раздражал его своим веселым видом.

- Приезжай к нам в аул. Хворь вылечим, кумыс будем пить, жирного барашка кушать, - не обращая внимания на грубость Буянова, говорил Кодар, улыбаясь чисто выбритыми губами.

- Заехал бы, да ехало в бока въехало... Не до кумысов, хоть квасу бы напиться...

Из сеней вышел Петр Николаевич; поздоровавшись с Буяновым, пригласил его в дом.

- Некогда, сват... Дела такие, хоть башку с плеч... - Матвей Никитич потряс головой и, выразительно кивнув на Кодара, добавил: - Мне с тобой поговорить надо.

- Иди, Кодар, там самовар готов... Я скоро вернусь, - сказал Петр Николаевич.

Кодар, поклонившись, стал подниматься по ступенькам крыльца.

Буянов с Петром Николаевичем отошли к вязу и присели на скамейку.

- Где тут у вас двор Ивашки Степанова? - спросил Матвей Никитич и, сжав кулак, ударил себя по колену. - Мне позарез увидать его нужно и потолковать...

- Почти шабер мой, через дом живет... - Лигостаев показал рукой через плетень, где на свежих прутьях тальника шелестели начавшие вянуть листья. - Ивана теперь не достать. Такой фарт выпал... Два дня почти всей станицей куролесили, насилу утихомирились. Слыхали, какое счастье-то Степановым подвернулось?

- Все знаю... Ивашка, подлец, разорил меня в пух и прах!

Буянов захватил в горсть седоватую бороду и, казалось, готов был вырвать ее клочьями. Браня Ивана, он поведал Петру историю с задатком.

- Я в это дело почти весь капитал вбухал, а остался на эфесе, ножки свеся...

- Вот оно какое дело!

Петр Николаевич слушал, сочувственно кивая головой, а в глубине души посмеиваясь над алчным купцом. В дальнейшем разговоре Лигостаев будто ненароком поведал о Митькином сватовстве и этим окончательно вывел Матвея Никитича из терпения.

- Тот, значит, пегий, меньшой? Видал на пашне... Да куда ему с рыжей-то мордой до Марины! Он и одного ноготка ее не стоит! Ты, сват, не сумлевайся, мое слово крепкое. Я еще не совсем опростался. Да и план у меня есть один... Уж себя закабалю на веки вечные, а детей по миру не пущу. От своих слов я никогда не отказывался.

Петр Николаевич молчал.

Во дворе снова появилась Маринка. Она стала кормить около амбара цыплят. Маленькие, еще не оперившиеся, желтенькие, с пестрыми шейками цыплята, попискивая, жались вокруг неглубокой деревянной чашки и тыкали острые клювы в разваренное пшено. Из дому вышел Кодар; помахав Петру Николаевичу рукой, он исчез за воротами. Маринка обернулась и проводила его глазами. Это не укрылось от зоркого взгляда Матвея Никитича.

На крыльце несколько раз показывалась и Анна Степановна. Она знаками подзывала к себе дочь и что-то шепотом ей говорила, но к свату так и не вышла.

- Да ладно, мама... Я же сказала, - отмахивалась Маринка.

Матвей Никитич, размахивая толстой с красным, из таволги, черенком плетью, говорил Петру Николаевичу:

- Вот сейчас пойду и этого рыжего черта за глотку возьму!

- Трудновато будет, Матвей Никитич, - сдержанно возражал Петр Николаевич. - Они, говорят, золото лопатой гребут.

- Должен он меня в кумпанию взять, ежели на нем крест есть! кипятился Буянов.

- Крест мы все носим, а при случае готовы один другого на гайтане повесить, - сказал Петр Николаевич.

- Вот, вот! Не надо далеко за примером ходить... Разорил, ограбил... У всех, как говорится, своя рубашка ближе к телу, - продолжал Буянов сумбурно и гневно.

Медленно, словно крадучись, пряча под кофточкой руки, подошла Маринка и остановилась позади отца. Сквозь густую листву вяза блеснул солнечный луч и осветил взволнованное лицо девушки.

- Вот и наша красавица пожаловала, - изменившимся голосом проговорил Матвей Никитич. - Обещал я тебе женишка привезти, да не вышло... Придется маленько потерпеть, отложим до другого разочка...

- Ничего не будет этого, дядя Матвей, - тихо сказала Маринка. Она чувствовала, как лицо ее, уши, шея облились пламенем румянца. Выдернув из-под кофточки руку с сафьяновой коробочкой, она осторожно положила ее на колени Матвея Никитича и, наклонив голову, убежала.

Буянов покачнулся, словно от удара, и едва удержался на скамье. Коробочка соскользнула с колен, упала на землю.

- Что же это такое, Петр Николаевич? - оправившись, грозно спросил Матвей Никитич.

- Ее дело, Матвей Никитич... Она невеста, как хочет...

Однако Буянов все понял иначе. Вскочив со скамьи, дергая всклокоченную бороду, стал ногами топтать коробку.