Синий Шихан (Роман 1)

Но Степанов и слушать не хотел, требовал прогнать всех зачинщиков и грозился привести казаков. Он пил каждый день и теперь почти не бывал в нормальном состоянии. Начинал пьянствовать с утра, а к вечеру уже не узнавал даже самых близких.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

На другой день Тарас Маркелыч снова поехал к Ивану Степанову. К двенадцати часам пополудни он был уже в Шиханской.

В это же утро к Степанову чуть свет приезжал Шпак. По словам Шпака, прииску грозила беда, рабочие собираются громить продовольственные склады. Петр Эммануилович посоветовал Ивану вызвать казаков и навести там порядок. После отъезда Шпака Аришка тотчас же велела Кунте, которого брат его Мурат пристроил в работники к Степанову, пожарче натопить баню и выгнать из гуляки весь хмель.

Иван, вытянув ноги, сидел в предбаннике на скамье. Кунта стаскивал с хозяина сапоги. Уже несколько дней Иван не разувался. Засыпал он где попало, прямо в сапогах, и стащить их с пьяного не было никакой возможности. Сапоги были модные, платовские, со сборными голенищами, и очень тесные. Кунта что есть силы тянул за сапог, а Иван кряхтел и бранился.

Взглянув на управляющего, Иван нахмурился. Ему было неприятно, что Суханов застал его в таком виде. Кивнув, угрюмо спросил:

- Опять с каким-нибудь мерзавством приехали?

- Да, утешить, Иван Александрыч, покамест нечем, приехал поговорить с тобой. Рабочие своего добиваются...

- Они у меня добьются! - зло крикнул Иван. - Ты им скажи, что я сегодня же приеду с казаками, перепорю и разгоню всех зачинщиков! Так и передай! Я им кровь пущу!

- Ты этого не сделаешь, - возразил Суханов.

- Думаешь, церемониться буду? Хватит! А в общем, кончим об этом. Жди меня с войском...

- Опомнись! Что ты задумал? - возмущенно заговорил Тарас Маркелович. - Кровь пролить хочешь...

- Нужно будет, и шашки в ход пустим. Не уговаривай меня, дядя Тарас.

Дальнейшие разговоры ни к чему не привели. Иван рывком сдернул сапоги, сбросил одежду и, схватив веник, вошел в баню.

На прииск Тарас Маркелович возвратился мрачный, расстроенный. Встретив Василия, сказал:

- Наш любезный хозяин решил вызвать сюда своих станичников. На усмирение...

- А может, только грозит? - с тревогой в голосе спросил Василий.

- Мне кажется, что его кто-то подбил на это, - в раздумье ответил Суханов. - Соберет кучку головорезов и устроит кутерьму. Как ты полагаешь?

- Пожалуй, вы правы, найдутся сволочи, - согласился Кондрашов. - Об этом надо, Тарас Маркелович, крепко подумать. Рабочих предупредить, чтобы ни на какие провокации не поддавались.

- Это ты верно говоришь, - кивнул Суханов. - Но надо подумать и о другом... Ты мне как-то говорил, что дружишь со станичным писарем, в гостях у него бываешь. Вот если тебе с ним потолковать? Поможет?

- Поможет, - твердо ответил Василий.

- Садись в мой тарантас и поезжай.

- Нет, уж я лучше верхом, - отозвался Василий и спустя полчаса выехал в Шиханскую.

Увидев через окошко, что Суханов уехал, Иван позвал Кунту. Подав ему веник, спросил:

- Парить умеешь?

- Немножко знаем, - ответил Кунта. За всю свою жизнь он мылся в русской бане не больше двух-трех раз, но видел, как голые люди яростно стегают себя пучком хвороста. Однажды даже сам решил попробовать, но не выдержал, спрыгнул с полка и выбежал на улицу.

- А ну, валяй! - приказал Иван и растянулся на мокрых, скользких досках.

Кунта старательно поплевал на руки, взял веник и принялся хлестать порозовевшую хозяйскую спину.

- Крепче! Крепче! Да пару еще поддай! - крикнул Иван.

Кунта неумело бухнул на каменку почти полное ведро холодной воды. Раскаленные кругляши зашипели и с оглушительным треском начали лопаться. Баня наполнилась паром. Бросив веник, Кунта выскочил в предбанник, следом за ним выбежал, тяжело дыша, Иван. Плюхнувшись на скамью, спросил хриплым голосом:

- Ты чего убег?

- Больна горячо, хозяин. Глаза чуть не лопнули. Так помирать можна, покачивая головой, ответил Кунта.

- От этого не умирают, дурак. Не можешь парить, так и не берись. Ахнул воды черт те сколько, - ворчал Иван. - Иди лучше подседлай мне коня, а я уж тут сам...

- Поедешь, хозяин? - пристально посматривая на Ивана, спросил Кунта.

- Поеду. Ну и что?

- Кровь пускать поедешь, да? - черные глазенки мальчика блестели, как два уголька, ярко, встревоженно.

- А ты что, боишься? - усмехнувшись, спросил Иван.

- Зачем будешь кровь пускать? Там мой старший брат. Ему тоже пускаешь?

- Не-ет! Ну, иди, иди! Разговорился, - успокоительно сказал Иван и, подняв руку, дал ему по носу щелчка.

Кунта зажал нос рукой, поспешно натянул штанишки и выбежал из предбанника.

После его ухода Иван снова полез на полок. Парился он больше часу. Усталый, раскрасневшийся, пришел домой. Позвал жену.

- Сейчас поеду. Ты мне того...

- Куда собрался-то? - спросила Аришка.

- На кудыкину гору... Принеси-ка лучше холодного кваса да приготовь мундир.

Иван накинул на плечи пестрый бухарский халат, подойдя к стене, снял старенькую отцовскую шашку.

- Это еще зачем?

- Исполняй что тебе велено, - пробуя вытащить из ножен заржавевший клинок, грозно повторил Иван.