Синий сумрак

— Я тогда был новобранцем, стоял на посту на скоростной автостраде. Мимо меня пронесся парень на скорости семьдесят пять миль в час. Я, как положено, включил сирену и световое оповещение и поехал за ним, вынудив его съехать на обочину. Затем я вышел из машины и подошел к нарушителю со стороны водителя.

— Что случилось потом? — спросила Макс, глядя на него через плечо широко раскрытыми глазами.

— Потом меня зацепил пикап размером с танк. Так мне, по крайней мере, показалось. — Лу принялся растирать ей поясницу.

Максин молниеносно перекатилась на спину, и руки Лу оказались у нее на животе, очень мягком и податливом. Ему понравилось это ощущение, но руки он все же убрал.

— Почему ты никогда прежде не рассказывал мне об этом, Лу? Боже, сколько мы уже с тобой знакомы?

Он пожал плечами:

— Несколько лет.

— Почти десять. И я всегда считала нас друзьями.

— Мы и есть друзья.

— Так почему я только сейчас узнаю о таких важных событиях в твоей жизни?

— Возможно, потому, что только сейчас я чувствую к этому склонность.

Она заморгала. Лу смотрел на нее сверху вниз, читая в выражении ее лица невысказанный вопрос: «Почему сейчас?» Она хотела знать, означает ли это что-то особенное, не является ли намеком на то, что он готов к продолжению отношений на более серьезном уровне?

В действительности он ничего такого не имел в виду, просто не хотел оскорблять ее чувства.

— Так где обещанное мне пиво? — спросила Макс.

Лу выглядел удивленным. Тем не менее он поднялся, подошел к стоящему на столе кулеру, вытащил две банки пива и, открыв их, передал ей одну. Девушка села на постели, опираясь спиной на груду подушек.

Лу выпил пиво и снова взял тюбик с мазью, осознавая, что это самая неубедительная, грубая и жалкая игра, в которую ему когда-либо доводилось играть, потому что нанести крем на ноги, в отличие от спины, она могла и сама, без его помощи. И ей это было так же хорошо известно, как и ему.

Лу не сомневался, что Максин непременно воспользуется этим против него, тем не менее он убрал одеяло, обнажив ее ноги. Глядя на покрытую царапинами кожу, он отложил обезболивающий гель и взял тюбик с обеззараживающей мазью.

— Насколько тяжело ты был ранен? — задала она следующий вопрос.

Указательными пальцами Лу наносил мазь на ссадины и порезы.

— Сломанное бедро и три ребра, а также вывих плеча.

Он украдкой взглянул в лицо Максин. Глаза ее были широко распахнуты.

— Мои раны зажили, и сейчас я в полном порядке.

— Ты еще легко отделался. Тот грузовик мог бы убить тебя.

— Думаешь, я этого не осознаю? — Он пожал плечами. — Давай-ка лучше вотрем тебе в ноги другую мазь. Будет жечь, но это поможет. А теперь… — Он приблизился к ней, взял за подбородок и пристально вгляделся в лицо, поворачивая ее голову сначала влево, затем вправо. — На шее есть несколько ужасных царапин.

— Неужели?

Он кивнул, запоздало осознав, что находится слишком близко от ее губ и вопрошающих глаз. Прочистив горло, он нанес еще немного мази на кончики пальцев и нежно провел по тонкой коже ее шеи.

Лу чувствовал себя в относительной безопасности до тех пор, пока Максин не запрокинула голову, закрыв глаза. Дыхание ее стало прерывистым. Он даже не заметил, что руки его замерли, пока она не открыла глаза.

Затем она оторвала голову от подушек и прижалась губами к его губам. Поцелуй ее был легким и мимолетным. Затем она поцеловала его еще и еще. Краткие дразнящие прикосновения ее рта лишь разжигали его аппетит, пока, наконец, он, сдаваясь, не обнял ее, скользнув одной рукой к талии, а другой к плечам. Притянув ее к себе, он впился в нее глубоким жадным поцелуем. Макс обняла его руками за шею и выгнулась ему навстречу всем телом, отчего Лу вспыхнул огнем.

Когда он поднял голову, чтобы перевести дух, она прошептала:

— Не смей приводить причины, по которым мы не можем быть вместе, Лу, или я застрелю тебя из твоего собственного пистолета.

Он уставился на нее, чувствуя неотвратимое влечение, страстно желая ее.

— Не думай ни о чем, — продолжала Макс. — Есть только мы вдвоем, здесь и сейчас. Не вспоминай о будущем, не сожалей о прошлом. Никаких требований, ожиданий или сожалений, клянусь тебе.

Он знал, что она действительно говорит, что думает, но знал также и то, что она сильно заблуждалась.

Макс выпрямилась и принялась покрывать горячими поцелуями его шею и плечи.

— Бога ради, Лу, люби меня, пожалуйста, — чуть слышно сказала она.

Мысленно он придумал миллион причин отказа, но в действительности не мог допустить подобного самоотречения. С тех пор, как увидел ее обнаженной в ванне.

Он дрожал от желания и от осознания того, что совершает самую ужасную в жизни ошибку — но, тем не менее, он погладил ее по щеке и снова накрыл ее рот своим.

Он почувствовал, что она улыбается, скользя руками по его торсу и расстегивая пуговицы его рубашки, чтобы уничтожить эту преграду между их телами. Когда ее руки коснулись его кожи, он ощутил небывалый восторг.

Глава 17