Синий тайфун

Малинин кивнул, не оборачиваясь. Он смотрел на корпус судна: зеленая "плесень" - оторванная от своей среды, она казалась именно плесенью обхватила корпус "Миклухо-Маклая", поднялась почти до иллюминаторов. Верхний ее край, неровный, ажурно-рваный, ощутимо полз вверх, а внизу этот тонкий, почти прозрачный слой "плесени" переходил в уже привычное желе, и там, где эта "плесень" вырастала, желе чуть покачивалось взад-вперед, словно подталкивало ее по борту судна вверх.

– Ну и ну! - изумленно воскликнул Рогов. - Пять минут назад плесени не было.

Малинин и сам помнил, что борт был абсолютно чист, когда они спускались вниз. Значит, плесень выросла недавно и очень быстро.

– Это же не опасно, - неуверенно, словно уговаривая самого себя, сказал Нолик. - Она ведь не оставляет следов.

"Верно, - подумал Малинин, - следов не оставляет. На кедах. На человеческом теле, руке к примеру. И это все? Но есть еще корпус судна, есть еще вещи в каютах..." И вдруг с какой-то особенной остротой понял, что вся их восторженная беготня вокруг морского феномена может быть опасной. Он задрал голову вверх и заорал изо всех сил:

– Артур Янович! Прикажите задраить иллюминаторы везде. И побыстрее!

Рогов внимательно разглядывал зеленую корку на борту.

– Не успеем, - проговорил он задумчиво. - Спохватились, да поздно. Видите: эта штука уже к каютам подобралась.

Кое-где хлопали иллюминаторы, а "плесень" уже застилала их, и там, где хозяева не успели забаррикадироваться, пробиралась в каюты, и кто знает, что она там натворит.

– У нас иллюминатор открыт, - сказал Малинин. - Поднимайтесь, Павел Николаевич, и бегом в каюту.

Рогов и сам понимал, что надо спешить. Едва люлька поравнялась с палубой, он легко перескочил через поручень, сбежал по трапу, толкнул дверь в каюту. Сзади сопел Нолик, пытаясь через его плечо рассмотреть, что же успела захватить зеленая "плесень".

А захватить-то она успела не так уж много. Зеленый кисель сполз из кольца иллюминатора на письменный стол, растекся по его полированной деревянной крышке.

– Вот вам и еще пробы для опытов, - сказал Нолик, задраивая иллюминатор.

– Ладно, - махнул рукой Рогов, - потом соберем. Пошли на палубу.

Честно говоря, он был чуть-чуть разочарован: зеленая "плесень" не ползла по каюте, не пожирала все на своем пути, не росла с каждой минутой. Однажды разыгравшаяся фантазия уже неудержима. Ступив на плотный кисель за бортом "Миклухо-Маклая", Рогов уже не сдерживал свое закованное в строго научные шоры воображение. Да и как можно сдерживать, если эти "строго научные шоры" ни черта не объясняют, а явно ненаучное воображение подсказывает гипотезы одна другой хлеще, зато всё объясняющие. Пока они с Ноликом бежали к каюте, Рогов успел наделить "плесень" разумом и ждал от нее бурных проявлений. Но растекшийся по столу кисель мало походил на существо или вещество "сапиенс", и шаткие ножки безумной гипотезы легко и охотно подломились. Рогов усмехнулся: "Совсем спятил, старик. Ты же на Земле, а не на альфе Центавра. Откуда здесь "разумная плесень"?"

На палубе стоял Малинин и смотрел в капитанский бинокль. Растерянный Артур Янович топтался рядом, порываясь отобрать бинокль. Малинин не давал, толкался и повторял:

– Погодите, погодите, сейчас, сейчас...

– Что-нибудь новенькое нашли? - поинтересовался Рогов.

– Старенькое, - невежливо буркнул Малинин, неохотно отдавая бинокль капитану, который тотчас же прилип к нему, застыл памятником. - Как вы смотрите на то, что мы в плену?

– У пиратов? - спросил Нолик.

– У "плесени", - не поддержал шутки Малинин. - Артур Янович, дайте шефу полюбоваться...

Может быть, Малинин и преувеличивал, но ведь Рогов решил ничему сегодня не удивляться, верить самому невероятному. Везде, до самого горизонта, а быть может, и дальше, за ним, по всей земле, расстилалась ровная зеленая поверхность. Ни волн на ней не было, ни всплесков, ни белых пенных гребешков, столь привычных на море. Да и море ли это было? Скорее, "суша", жадное агрессивное болото, которое заперло корабль наглухо, намертво, навеки - какие еще слова подобрать? Рогов обернулся: позади, там, откуда они пришли в этот странный зеленый мир, по-прежнему качалась прозрачная занавеска. За ней, как в гигантском аквариуме, бился синий тайфун. В двенадцатикратный "цейс" видны были волны, которые разбивались об эту занавеску, вероятно, с грохотом, с воем ветра. Но звуки, как и волны, оставались за ней, как за синим стеклом, неизвестно кем и зачем повешенным, не известно как пропустившим судно в это диковинное тихое болото. Да, здесь была тишина, безоблачное голубое небо, застывшая зеленая пленка болота, ровная, как по линейке проведенная линия горизонта.

– Эфир все еще молчит? - спросил Рогов.

– Молчит, - сказал капитан и добавил просительно: - Куда же мы попади, Павел Николаевич?

Рогов пожал плечами: мол, спросите что-нибудь полегче, а Малинин ответил неожиданно сорвавшимся голосом:

– Хотите знать? Могу объяснить, - и даже рукой махнул. - Только кто мне поверит...