Синий цвет надежды (СИ)

А вот и Фаттах заявился, собственной персоной. Значит, вот тот человек, у кого сейчас находится мое сапфировое колье... Сейчас счастливый обладатель фамильной драгоценности нашей семьи стоит напротив, уставился на меня своими узковатыми глазами с чуть удлиненными зрачками, и под его взглядом мне стало весьма неуютно. Казалось бы, в туреге нет ничего особенного – невысокий человек с очень смуглой кожей, явно немолод, на удлиненном невозмутимом лице нет никаких эмоций, зато хватает морщин. Еще я невольно отметила, насколько богато одет этот житель пустыни, да и драгоценностей на нем хватает с избытком, причем как тех, что изготовлены прекрасными ювелирами, так и тех, всю ценность которых составляет варварски обработанный драгоценный камень немалой величины. Теперь я понимаю, почему этот человек купил мое колье – кажется, этим людям нравится все, что ярко блестит. Вон, за золототканым поясом Фаттаха находится не менее полудюжины ножей с дорогими рукоятками, усыпанными дорогими камнями – вряд ли это оружие годится для боя, но, похоже, для этих людей куда важнее продемонстрировать перед всеми свое богатство. Не знаю, какое впечатление Фаттах произвел на моих спутников, но лично я при взгляде на этого человека ощутила настоящую неприязнь, граничащую с отвращением. Возможно, причиной тому была надменность, и то неприкрытое презрение к людям, которое житель пустыни не считал нужным скрывать.

Пауза затягивалась, и, наконец, Фаттах произнес, чуть скосив взгляд в сторону Винсента:

– Ты муж этой женщины? Я покупаю ее у тебя.

Ой, ну до чего у него голос противный, хоть уши затыкай! Такое впечатление, будто тебя облаивают... Так поневоле и посочувствуешь владельцу «Отрады странников» – если каждый день слышать такой голос, то и сам поневоле озвереешь.

– Я не собираюсь продавать свою жену!.. – столь бесцеремонное предложение удивило бы любого.

– Если хочешь покинуть этот дом живым, то продашь... – равнодушно уронил турег. – В том случае, ежели ты настолько глуп, что откажешь мне, то эту женщину мне продадут твои соплеменники, которые находятся в этой комнате. Вернее, они отдадут ее мне бесплатно, потому как тебе к тому времени золото будет уже без надобности.

– Но она ждет ребенка!.. – именно эту причину мы называли, когда пришли на постоялый двор – дескать, женщина плохо себя чувствует и потому не может дальше продолжать свой путь, и ей надо только отлежаться пару дней...

– И что с того?.. – в голосе Фаттаха было безразличие. – Ее ребенок – отныне это наша забота.

– Зачем вам моя жена?

– Глупый вопрос.

– Но почему вы выбрали именно ее? Идите на здешний рынок рабов, там продают немало женщин, выбирайте любую!

– Я всегда приобретаю то, что мне приходится по вкусу. Сейчас я решил, что мне подходит эта женщина, и потому я ее покупаю.

– Но мне она тоже нравится! И потом, у нас семья!

– Меня это не интересует... – пожал плечами турег. – Я заберу эту женщину перед своим отъездом, а ты за нее получишь две золотые монеты. И мне надо, чтобы к тому времени она выздоровела.

Вот жмот! А может, он просто издевается, или никогда не заглядывал на рынок рабов? Насколько мне известно, молодые рабыни стоят куда дороже! Эти рогатые обитатели пустынь находятся тут достаточно давно, так что они должны хорошо знать все здешние цены на невольников. Что касается Фаттаха, то он, видимо, просто возжелал забрать себе то, что ему приглянулось, причем забрать как можно более дешево, и мнение другого человека по этому вопросу его совершенно не интересует. Теперь я понимаю хозяина «Отрады странников» – с такими постояльцами точно не разбогатеешь.

– Какие две монеты?.. – возмутился Винсент. – Моя жена стоит во много раз дороже! Знаете, какой выкуп я заплатил родителям этой женщины, чтоб взять ее в жены, а теперь вы желаете забрать ее почти что даром? Это что у вас за цены такие?

– Хорошие цены... – турег не сводил с меня взгляда. – В наших пустынях такие женщины со светлой кожей долго не живут, быстро умирают, так что я не собираюсь платить большие деньги за рабыню, которая вряд ли протянет длительное время. И потом неизвестно, сумеет ли она выдержать долгую дорогу до тех мест, где мы живем. Я и без того считаю, что переплачиваю за этот товар. Две монеты – больше она не заслуживает.

Ну, ничего себе: я – товар! Конечно, меня уже разок продавали, но при этом у продавцов и покупателей были хотя бы какие-то человеческие эмоции, а тут отношение к людям примерно такое же, как к грязи под ногами. Ох, жители жарких пустынь, рога бы вам всем обломать!

– Я... Я должен подумать!.. – выпалил Винсент.

– Это уже сделал я, а что ты думаешь – до этого мне нет никакого дела. Перед нашим отъездом ты получаешь деньги и уходишь, оставляя нам эту женщину. Все, разговор закончен.

Глядя на Фаттаха, уходящего от нас по коридору, я подумала – жаль, что не могу швырнуть ему в спину чем-то потяжелей. Вот скотина рогатая! Ясно, что эти жители пустынь презирают и ненавидят людей, и мне оставалось только искренне пожалеть тех несчастных женщин, которым выпало несчастье оказаться в руках турегов.