Синий туман

Уже светает, когда мы наконец без сил валяемся в кровати. Трогаю кончиком пальца свою прокушенную и теперь наверняка распухшую губу.

— Какой хороший отель, — усмехаюсь. — Нам в дверь постучали лишь дважды.

Джек ржет.

— Учись у людей тактичности.

Мстительно прищуриваюсь.

— Опять нарываешься?

— Не-а. — Качает головой, хотя горящий взгляд явно намекает об обратном. — Нам бы поспать хотя бы пару часов.

— И поесть, — поддакиваю.

Оставшийся без ужина желудок тут же подает голос. Зараза, а ну заткнись! Нельзя же портить такой романтичный момент голодным урчанием.

— Ты в кого такая прожорливая? — Джек, естественно, не упускает возможности меня поддеть.

— В бабушку! — рявкаю.

И мы, смеясь, снова целуемся. На сей раз без укусов и членовредительства, неспешно и тягуче — самое то перед сном.

Я честно собираюсь спать, но что знают о сне мои шаловливые руки? Одна из них, живя своей собственной жизнью, добирается до груди Джека и, жадно исследуя его тело, спускается ниже и ниже.

— Это не я, — заверяю, округляя глаза в фальшивом изумлении. — Она сама.

— Ага, верю, — смеется Джек, но, естественно, не останавливает.

И вдруг моя ладонь замирает, а я хмурюсь. Я, конечно, уже видела его без футболки еще во время спарринга с Эдом, но на ощупь длинный шрам в форме полумесяца на его правом боку еще более впечатляющ.

— Что это? — шепчу, поднимая глаза к его лицу.

Джек кривится.

— Шрам, что же еще?

— Большущий.

Он наконец перестает кривляться и отвечает серьезно:

— В десять лет упал с крыши, зацепился за водосток, отломал от него кусок и пропорол себя им насквозь. Мачеха Дилана шила меня вручную, поэтому вышло вкривь и вкось.

— Ничего себе, — присвистываю. — А это…

Джек закатывает глаза.

— Любопытная ты тоже в бабушку?

— Ага. — Интенсивно киваю, хотя это и не очень удобно, лежа щекой на подушке.

— Ладно, — сдается. — Да, это было на Пандоре. Захват наркоторговцев происходил как раз в тот момент, когда я валялся на больничной койке.

А потом малыш очнулся после операции, и ему сказали, что мамы больше нет…

— А почему не свел шрам?

— Кайя-а-а, — стонет Джек и переворачивается с бока на спину. Я тут же без спроса перебираюсь ему на плечо; обнимает одной рукой.

— Оставил как память? — не унимаюсь.

— Да какая память? В детстве сводить такие большие шрамы слишком болезненно. А потом мне было чем заняться. Шрам и шрам. Не нравится? — Ехидно косится в мою сторону.

— Мне все в тебе нравится, — заявляю совершенно искренне. — Ну, — добавляю, сделав вид, что задумалась, — кроме характера, конечно.

Смеется.

— Аналогично. — И притягивает меня к себе ближе. — Может, ну его, этот сон? — вкрадчиво предлагает на ухо.

А я, как он сам сказал, придурочная, а не идиотка, чтобы отказываться…

* * *

Это длится два дня. Два дня безграничной близости, прерываемой только затем, чтобы заказать еду в номер или позвонить доктору Кравецу — убедиться, что Шона ещё не вывели из комы и я ему пока не нужна.

Лучшие два дня в моей жизни.

Джек делает вид, что никуда не торопится, а я не спрашиваю. Ни о том, ждет ли его ещё «Ласточка», ни о том, увидимся ли мы когда-либо вновь. Это лишнее.

Мы слишком разные, и у каждого из нас своя жизнь, в которую не впишется второй…

Докатились, я на полном серьезе рассуждаю о будущем с каким-то конкретным мужчиной! Мир явно сошёл с ума.

Или я.

Но мне хватает ясности рассудка, чтобы посмеяться над этими фантазиями.

В реальности, реши мы остаться вместе, поубивали бы друг друга уже через пару недель. Журналистка и спецагент? Гостевой брак?

Да очнись же ты, Кайя, или от многочисленных оргазмов твой мозг окончательно превратился в желе? Брак для тебя — это незамеченная дырка на только что купленной кофте, и ничего другого.

А Джек — это отлично проведённое время. Суперотлично проведённое время, если начистоту. Отпуск, отдых и, да, как бы пошло это ни звучало, секс без обязательств.

Да я даже имени его настоящего не знаю!

— О чем думаешь? — спрашивает Джек, поймав направленный на него взгляд.

Усмехаюсь, щурясь, как сытая кошка, и бессовестно закидываю ногу поперек его тела.

— Об отпуске и отдыхе у моря.

Должно быть, выражение лица у меня то еще, потому что он смеётся и притягивает меня к себе.

— Ну, что могу сказать? Моря у меня сейчас нет…

Да Господи, на фиг мне какое-то море!

* * *

Он уходит ночью.

Сплю поверхностно, поэтому мгновенно просыпаюсь, стоит матрасу вздрогнуть. Прислушиваюсь: в ванную или… Шорох одежды, «вжик» молнии.

Все.

Стараюсь дышать ровно и не шевелиться. Лучше так, Джек — молодчина, все правильно делает. Кому нужны эти прощания, как в дешевых мелодрамах? Нам было здорово вместе, но время закончилось — так зачем усложнять?

И все-таки вслушиваюсь в каждый шорох, движение воздуха. Что-то звякает, падает и катится. Он замирает, прислушивается: не разбудил ли?

Конечно не разбудил, сплю как убитая, разве не видишь? И вижу десятый сон. Эротический, с тобой в главной роли, ага.

А потом я слышу шаги, негромкое пиканье открывающегося замка, и еще раз — при закрытии.

Вот теперь действительно все.