Синюха (СИ)

   Но Кувшинов очень хорошо знал, что за просекой было много магнитов, после которых - ногами вперёд; были там, конечно, и Дыры. Коварная штука - Дыра. Идёшь себе где-нибудь, а тут бах - и у чёрта на рогах. Благо, что на дороге Дыры не попадаются, да и вообще на них в Параллелях жуткий дефицит. Больше всего их в нехоженых глубинах лесов, где кисель, иногда и на воде: лодка с рыбаками как-то раз зашла с одного конца озера, а вышла носом на отмель. Опознаются Дыры обычной жестянкой, а ту при ней просто плющит - с какой стороны вдавило, там и гадина прячется. Можно и телом, конечно, но тогда изжога, зуд, а бросок всё равно, что травануться. В целом же Дыры эти несмертельны, и все, кто по ним ходил, все живые. Была однажды такая на Вороньем Поле, возле старой мельницы, прямо на крыше трактора, а потом взяла да и захлопнулась, вот так вот - по неизвестным народу причинам.

   Но ладно бы Дыры! Говорил народ, что водился в Параллелях даже портал, а открыл его якобы какой-то местный старожил, когда прошёл через старую арку и оказался в неизвестной ему реальности. Летали там, говорит, в этой неизвестной реальности, птицы размером с быка да росли гигантские грузди, а как обратно выскочил, так всё оно и сгинуло. На следующий день, говорит, пришёл с кувалдой, арку под самый цемент - и ни птиц тебе, ни грибов... с тех пор и пошла молва, что раз нашёлся один, так должны быть другие, и может быть - даже на Землю.

   Кувшинов уверенно летел через Пролёт между чёрными стенами леса, ну а чего бояться в краях, которые знаешь? Вряд ли какая тварь кинется сейчас на грузовик, когда свет и грохот - лучшие друзья человека.

   Фадеев достал из кармана похожую на рацию коробку; и что-то на ней повернул.

   - Юра, - сказал он в динамик. - Это я!

   - Не, Володь, - ответил ему голос. - Юра это я!

   - Скоро вы?

   - За Дубравой - летим!

   - Пожарку-то взяли?

   - Взяли, на всякий пожарный!

   - Добро!

   Фадеев щёлкнул рацию, сунув ту в карман; он встряхнулся - не сиделось ему в тесноте.

   - Щас машин понаедет - не просрёшься!

   Витька чувствовал, что прорвутся, что справятся, по-другому быть не могло. Чем дальше в лес, тем ярче помидоры: ядовито-голубое зарево выжигает тьму, рвёт завесу густого тумана, крепко тянет запахом дыма, пережжённой травы, смерти; урал легко осилил парочку виражей, выписал неуклюжий зигзаг и Свистелка, словно вырубленная, уступила обширной просеке, а та вся стылая и перемокшая. Посреди неё разгорался нерукотворный костёр.

   Вот она - Синюха, никогда эту падлу не угадаешь, потому что падает она, как лотерейный билет, а когда, уже ей одно ведомо; сам шар то ли магма, то ли смола, но температура горения такая, что за секунду прожигает деревяшку. И пламя у Синюхи капризное, потому что с водой не дружит. Года три назад, когда упала в первый раз, плеснули на неё из водомётов и прогорели как спички, даже косточек не осталось, а теперь старались без ликвидаций, больше на удержание. Была, слава богу, у Синюхи одна проблема - горела она часа полтора, да там и сдувалась.

   Кувшинов аккуратно выкатил на просеку; кисель на ней ослабел, но тот, что клубился над Синюхой, создавал магический эффект, когда свет пламени, мешаясь с туманом, превращался в бледно-голубую дымку, и от этого казалось, что находишься где-то далеко за пределами Земли - так оно, по сути, и было.

   Он припарковал урал боком на ровном участке, примерно за сотню метров от Синюхи, на самой границе со Свистелкой - с такого расстояния и не выгоришь, и всё хорошо разглядишь. Вот и глянул Фадеев разок-другой и тут же успокоился, облегчённо вздохнув: туч нет, просека считай пустая, ни деревьев на ней, ни зарослей, только местами немного пожухлой травы, но это так, прогорит без следа и следствия.

   Сашка, приоткрыв окошко, наклонился.

   - Щас, народ, - промурлыкал он. - Щас всё будет.

   И он, хитрющая зараза, с улыбкой доставал откуда-то из загашников канистру со спиртом, сало, картошку, огурцы, и всё это дело, украдкой поглядывая на Синюху, толкал народу в окно. Фадеев, открыв канистру, разливал по стаканам спирт, а мягкое и чарующее свечение очага разливалось по земле и деревьям, играло на запотевших стёклах, на лицах мужиков, проникая в самые тёмные уголки этого странного и чужого мира. Поистине удивительный свет! И вроде его немного, а без труда разглядишь всё, что нужно.

   Борька пальцами теребил свой мундштук.

   - Зиму бы поскорей, - сказал он. - А то вон слякоть одна.

   - Будет тебе, - улыбнулся Петро. - Скоро уже, в ноябре.

   - Яшка-то пропал, - вспомнил Витька. - Недели три уже не заходит.

   Фадеев хлопнул спирту, закусил огурцом:

   - Он же хрен такой... его ж, блядь, как помянешь, так сразу и вылезет.