Синон

Энес Аль-Твайри закатил грандиозный обед «по случаю возвращения героя на родину», но большинство гостей Аким Катц видел впервые. Среди приглашенных была группа не знакомых ему пожилых мужчин, а также все жены и дети Энеса. Когда, по европейскому обычаю, присутствующие сомкнули бокалы, Аль-Твайри провозгласил, что герою вечера удалось совершить нечто поистине до сих пор небывалое. Информация, которую поставлял своим соратникам Синон – разведчик воинов Пророка в стане неверных, – не имеет цены. Вне сомнения, его миссия приблизит конец сионистских оккупантов.

Аким почти ничего не ел. Месяцы, проведенные в израильских застенках, сделали его желудок не в меру чувствительным, и почти вся пища выходила из него, не успев перевариться. Похвалы и славословия Энеса стекали с него, как с гуся вода. Время, когда Катц был падок на лесть, ушло безвозвратно. Все изменил Кетциот – место, где он пережил встречу с Всевышним. И теперь Аким – избранный. Он выше земных почестей. Аллах пощадил его, защитил и утешил. Это Он вывел его невредимым из бойни в Никосии. И только благодаря Ему Катц сейчас пирует в этих палатах. Аким еще не понял, зачем Аллах переместил его из одной пустыни в другую, но не сомневался, что вскоре узнает и об этом. Ведь Аллах ничего не делает зря. И Он непременно откроет Акиму его высшее предназначение. Его «Аль-Кадар» – божественную судьбу.

После обеда Энес пригласил Катца в один из своих самых просторных кабинетов, и тот согласился, несмотря на то что не помнил себя от усталости. Они устроились в глубоких креслах, друг напротив друга. Магнат предложил Акиму кальян, но тот отказался – токсинов в его крови и так было более чем достаточно. Энес же запыхтел трубкой и долго разглядывал своего гостя, прежде чем заговорил:

– Что с тобой произошло, брат? Расскажи.

Катц медлил с ответом. Что с ним произошло – как он мог это объяснить? Прежняя жизнь стала чем-то вроде старой черно-белой фотографии, не вызывающей больше ни воспоминаний, ни ностальгии. Ничего больше не осталось у Акима от этой жизни, ничего от нее не было нужно… Что значит для него теперь жена Заида и дети… Абра и Адар? Их имена – пустой звук, и у Катца нет никакого желания видеть их снова.

Тем временем Энес продолжал:

– Тебе нет необходимости отвечать мне, брат. Я понимаю, как тяжело тебе вспоминать все это.

Аким молчал. Аль-Твайри продолжал сосать мундштук кальяна. Внезапно он улыбнулся и хлопнул в ладоши:

– Но ты вернулся, и это самое главное. Честно говоря, я не особо верил в этот план. Я просто не представлял себе, как могут синонисты обменять такого ценного пленника, как ты, на эту… совершенно бесполезную женщину. Но я ошибся. Иншалла![16]

Катц кивнул:

– Иншалла!

Энес снова запыхтел кальяном. За окнами во всю стену расстилалось слабо освещенное поле для гольфа. Магнат показал мундштуком на Акима:

– Я хотел переговорить с тобой кое о чем очень важном. Есть еще одно задание.

Катц молчал. Его собеседник продолжал, понизив голос:

– Понимаю, что это прозвучит странно, но тем не менее дай мне возможность объясниться. Я, как ты знаешь, мастер на все руки. Финансирую и так называемые проекты «лайф-сайнс». Тебе знакомо это слово? – Аким кивнул, и Энес коротко рассмеялся. – Разумеется, знакомо. Я и забыл, что ты – один из самых высокопоставленных израильских политиков. Надеюсь, ты простишь меня за это… Так вот, сионисты весьма преуспели в этой области. И до одного из моих людей с неделю тому назад дошли странные слухи… Не сочти это дурной шуткой, но… – Аль-Твайри положил мундштук на столик и вплотную придвинулся к гостю. – В общем, он утверждает, что скандинавский вирус – биологическая мутация нашей «Моны».

Миллиардер торжествующе посмотрел на Акима. Тот все еще не знал, что ответить.

– Якобы каким-то непостижимым образом компьютерный вирус перекинулся на людей. – Энес рассмеялся и снова хлопнул в ладоши.

Аким покачал головой:

– Такого не может быть.

Аль-Твайри наморщил лоб, подбирая слова.

– Разумеется, не может, но какое это имеет значение? Наше дело – пожинать плоды независимо от того, происходит ли этот вирус от «Моны» или нет.

– О каких плодах вы говорите?

– А кто, ты думаешь, выиграет от распространения этого вируса? К кому потекут деньги?

Катц подавил зевоту:

– К тому, у кого будет патент на вакцину.

– Именно! Все как в случае с «Моной». В выигрыше будет тот, кто сумеет вовремя заполучить антивирус. В тот раз нашей мишенью были неверные оккупанты… Гениальный план, который удалось воплотить в жизнь лишь благодаря тебе. Речь шла не о деньгах… – Магнат запнулся, как будто задумавшись, но потом решил говорить с гостем начистоту: – Я финансировал «Мону» для «Хезболлы», потому что хотел стереть с лица земли государство сионистов. Но ведь я еще и бизнесмен…

Аким равнодушно посмотрел на собеседника.

– И какой вам был прок в этой «Моне»?

Энес взял мундштук и встретил взгляд Катца. В его глазах блеснуло разочарованное выражение, как будто он пожалел о том, что только что сказал.