Синоп (Собрание сочинений)

Вот как описывал позднее хитросплетения переговоров с Меншиковым визирь Мехмета-Али: «Меншиков в первых совещаниях, которые у него были со мной, пускал в ход угрозы против Турции и говорил о Франции и об Англии с ненавистью и презрением. Таким способом он пробовал заставить меня согласиться на сенед (договор). Встретив с моей стороны упорное сопротивление, он оставил проект сенеда и предложил оборонительный и наступательный союз. Однако, так как этот проект отдавал Турцию, связанную по рукам и ногам, во власть России и в то же время неминуемо вел к разрыву с Францией и Англией, я попробовал вернуться к первому предложению князя, к сенеду. Я в самом деле заметил, что князь Меншиков не имел намерения искать разрыва, но хотел избежать его, если это возможно. Что касается Решид-паши, то он мешал мирному исходу». Мехмет-Али очень распространяется о роковой роли и интригах других второстепенных лиц, но утверждает, что Меншиков уже шел на уступки, уже соглашался удовольствоваться нотой, а не сенедом. «Я действовал относительно него с самой полной откровенностью. В особенности я ему доказывал, что Россия своими требованиями заставляет нас оставаться душой и телом преданными морским державам и что настанет момент, когда мы будем только орудием в их руках, – как этот момент, действительно, и наступил… Я давно уже видел, что князь Меншиков хотел выйти из тупика, в который он попал, следуя советам, которые ему давали гг. Озеров и Балабин под влиянием тщеславия и желания не портить своей карьеры. Я видел, что Россия не желает разрыва». Дальше события развернулись так. Решид-паша, интриговавший с целью сместить великого визиря и стать самому по крайней мере министром иностранных дел, дал знать Меншикову, через греческого логофета Николая Аристархи, что он, Решид, если бы получил должность министра, склонил бы султана подписать не то что ноту, а даже сенед, от которого Меншиков уже соглашался отказаться. «Меншиков попался в эту ловушку, – пишет Мехмет- Али во французском документе, напечатанном среди бумаг Тувнеля. Не понимая, что Решид – орудие в руках Стрэтфорда-Рэдклифа, прямо толкающего Турцию и Россию к войне, Меншиков на аудиенции у султана добился немедленного назначения Решида министром. Но, став министром, Решид «нагло отрицал», что брал на себя это обязательство, и даже прибавил, что “скорее дал бы себе отрезать руки, чем подписал бы сенед». По определению Мехмета-Али, Решид был «великий лжец», – и, судя, по дальнейшим словам, цитируемого документа, Мехмет-Али считал, что солгал тут Решид Николаю Аристархи, а вовсе не Николай Аристархи – Меншикову, когда передавал князю обещание Решида подписать сенед. Меншиков очень скоро понял, как жестоко и издевательски он одурачен, и раздражение князя в эту последнюю неделю его посольства, после 13 мая, было уже в самом деле искренним, а не притворным, каким оно являлось до сих пор, когда князь больше играл роль гневающегося, чем в самом деле гневался».

Игра британского кабинета во время пребывания Меншикова в Константинополе была очень сложная. С одной стороны, нужно было всячески поддерживать сопротивление Турции, обещая ей помощь и покровительство, и вести в английской прессе, и в европейских дипломатических кругах настоящую информационную войну. С другой стороны, необходимо было внушать российскому послу в Лондоне Бруннову мысль, что английский кабинет ни за какую Турцию воевать не будет. Первым делом занимались министр иностранных дел Кларендон, министр внутренних дел Пальмерстон и лорд Стрэтфорд-Рэдклиф. Вторую функцию выполнял премьер лорд Эбердин, который мечтал достигнуть дипломатического поражения России без войны. Именно он внушал царю уверенность, что Англия не выступит на защиту Турции, что заставляло Николая делать ошибочные ходы.

* * *

Едва требования Николая к Турции стали известны французскому императору Наполеону, тот созвал в Тюильри своих министров.

– Я не могу оставаться в стороне от наглой выходки русского царя! Я не какой-нибудь Бурбон, я – Наполеон и не потерплю унижения Франции! – эмоционально начал племянник Бонапарта.

В углу кабинета, нервно качая ногой, сидел министр иностранных дел Друэн де Люис. Он не разделял императорского пыла:

– Император Николай требует невозможного – властвовать над половиной турецкого населения. И все же я не вижу оснований ругаться с русскими из-за их спора с турками! По, крайней мере, не будем спешить! Пусть русский царь сам разоблачит свою истинную цель и предстанет перед Европой как настоящий варвар! Пока же заурядная ссора монахов не стоит большой войны! Остальные министры согласно закивали. Наполеон дернул нафабренными усами:

– Мы должны отправить эскадру в Архипелаг. Близость нашего флота к Турции умерит аппетиты русских!

– Вы совершенно правы, сир! – подал голос министр внутренних дел известный кондотьер Персиньи. – Дело вовсе не в «святых местах», а в престиже Франции, и ее императора. Уступивши во внешних делах, мы сразу же обострим наши дела внутренние! К тому же нас поддерживает Англия!