Синьор Тодеро-брюзга

Марколина. Живо, не выводите меня из терпения, а не то я… не то я…

Пеллегрин. Успокойтесь, ради бога. Пойду сейчас. (В сторону.) Ну и несчастный же я! Молю небо, чтобы у меня хватило терпения! (Уходит.)

Марколина. Каков мужчина, а? Каков мужчина? И на мою беду мне такой достался. Мне… такой живой, такой смелой! Флюгер какой-то… куда ветер дует, туда и поворачивается. А дочка? Тоже недалеко от папеньки ушла, вся в него. Нисколько на меня не похожа. Клянусь жизнью, я не растерялась бы даже перед целой армией.

(Уходит.)

Явление пятое

Комната Тодеро.

Тодеро и Грегорио.

Тодеро. Пожалуйте-ка сюда, сударь!

Грегорио. Что прикажете?.

Тодеро. А вот что! Зашел я на кухню: там прямо чертово пламя пылает. А дрова-то у меня не дареные, и я не позволю чтобы их без толку в печку швыряли.

Грегорио. Значит, это вы были на кухне?

Тодеро. Да, сударь, значит — я. Что вы хотите этим сказать?

Грегорио. Ничего. Но когда я пришел домой с рынка, то увидел, что огонь потух, мясо не кипит, и я накричал на служанку.

Тодеро. Неужели, чтобы вскипятить одну кастрюльку, нужен целый воз дров?

Грегорио. А разве на паре головешек можно что-нибудь вскипятить?

Тодеро. А вы дуйте на огонь!

Грегорио. Не могу же я целое утро стоять и раздувать печку, когда у меня такая куча дел.

Тодеро. Если вам некогда, заставьте служанку.

Грегорио. Она тоже работает: подметает, стирает, убирает кровати.

Тодеро. Ну, если служанка тоже занята, пусть идет на кухню моя внучка или ее мать…

Грегорио. Так они и пошли на кухню!

Тодеро. А если никого не найдется, скажите мне, и я пойду раздувать.

Грегорио (в сторону). Раздувай, сколько тебе хочется, а у меня терпение скоро лопнет.

Тодеро. Кто сейчас на кухне?

Грегорио. Там Чечилия.

Тодеро. А сын мой где?

Грегорио. Только что был у себя с хозяйкой.

Тодеро. Что это еще за хозяйка? В этом доме нет других хозяев, кроме меня. Чем они занимались?

Грегорио. Почем я знаю? Занавеска была опущена.

Тодеро. А внучка где?

Грегорио. В столовой.

Тодеро. Что делает?

Грегорио. Трудится.

Тодеро. Над чем трудитcя?

Грегорио. Кажется, заплаты на старые рубашки ставит.

Тодеро. Синьор Дезидерио здесь?

Грегорио. Да, синьор, в конторе.

Тодеро. Что он делает?

Грегорио. Я видел, что он пишет.

Тодеро. А сын его?

Грегорио. С отцом в конторе.

Тодеро. Пишет?

Грегорио. Право, не знаю, не заметил.

Тодеро. Подите-ка скажите синьору Дезидерио, что я его зову.

Грегорио. Слушаю. (Хочет уйти.)

Тодеро. А затем отправляйтесь на кухню.

Грегорио. Сейчас мне нечего там делать.

Тодеро. Поставьте варить рис.

Грегорио. Сейчас варить рис? Разве вы хотите пообедать раньше обычного?

Тодеро. Обедать будем в положенный час. Но рис надо поставить заранее, чтобы он как можно больше набух для вида. Когда я жил во Франции, меня там научили, как готовить рис. Его кипятят целых три часа; купят на пол-лиры, а смотришь — его хватает на восемь-девять человек.

Грегорио. Отлично! Будет сделано! (В сторону.) Себе приготовлю в отдельной кастрюлечке, по-своему. (Хочет уйти.)

Тодеро. Пойдите посмотрите, что делают сын и невестка, и доложите мне.

Грегорио. Слушаю, слушаю. Все вам скажу. (В сторону.) Все, что угодно, но шпионить ты меня не заставишь.

(Уходит.)

Явление шестое

Тодеро, затем Дезидерио.

Тодеро. Все в доме болтаются без дела. Сын — дурак, женщины — бестолковые. Если бы не этот молодчина Дезидерио, плохо мне пришлось бы. Я уже стар, многое мне не под силу. Что бы я делал, не будь его у меня! Он внимательный и преданный человек; ведь мы с ним земляки! Он приходится мне родней — правда, дальней. Я хочу перед смертью его наградить, но, разумеется, без всякого ущерба для себя. Хоть я, правда, и стар, но прожить могу еще долго. Ведь бывает, что живут и до ста пятнадцати, и до ста двадцати, и неизвестно, как дальше пойдут дела. Уж я сумею отблагодарить, не истратив из кармана ни одного сольдо. А вот и он. Но я и виду показывать не буду: пусть не воображает, что я в нем нуждаюсь; не хочу, чтобы он нос задирал. Не скрою: мне хочется его как-то отблагодарить, но пусть работает вовсю и старается.

Дезидерио (входит). Вот и я. Что прикажете?

Тодеро. Кончили ваши записи?

Дезидерио. Нет, еще не кончил. Как раз ими сейчас занят.

Тодеро. Какого же черта вы торчите в конторе? Без толку проводите время! Ничего вы не делаете!

Дезидерио. Вы говорите, что я ничего не делаю! А я из кожи лезу; делаю больше, чем могу. Я и на Риальто,[2] и на площади, и в суде, и в банке — просто разрываюсь на части.

Тодеро. Хватит, хватит! До завтра будете перечислять.