Синора Ависсу — граница бездны

Царю Гхоршарэну продемонстрировали запись фрагмента трансляции с крамольной вставкой. Редакторы и технический персонал ожидали, что их немедленно преобразуют в биомассу для лабораторий по клонированию воинов-великанов, но повелитель, несколько раз просмотрев фрагмент, поблагодарил всех за работу и приказал продолжать выполнение своих обязанностей.

В Австралии наступал вечер. Гхоршарэн обратил свой взор на огромное окно зала приёмов. Кровавое солнце садилось в бурую пелену там, где когда-то находился национальный парк Лейк Эйр, раздавленный массой колоссального грунтового слоя, переместившегося на Землю вместе с Монуфром.

— Почему? — произнёс царь. — Почему всё пошло именно таким путём?

Он встал со своего кресла, расположенного на особом возвышении. Присутствующие члены Царского Собрания, сидевшие прямо на полу, тут же вскочили вслед за повелителем.

— Ташхор Дехидж, — произнёс Гхоршархэн.

— Ваше величество, я здесь, — с поклоном отозвался великан в сверкающем золотыми нашивками мундире. Он являлся знатным стратегом в главном штабе войск Магхорч.

— Ты был прав… Ты был прав насчёт заговора в наших рядах.

— Повелитель, я только лишь подозревал об этом. Когда обнаружилось, что некоторые воины не погибли смертью храбрых в Московском сражении, я решил, что среди них могут быть те, кто посвящён в бредовый мятеж против вашего величества. Моим людям удалось обнаружить, кто из пленников мог содействовать заговорщикам. Мы долго не могли его вычислить, но месяц назад поняли, что Ашетэх Учтарданат, который был сэвадотохом вашего величества, сумел выжить. Его семья бесследно исчезла из города Карахашарн, который сейчас находится в Южной Америке. Наверняка это русские или синоряне выкрали её, чтобы вознаградить этого предателя! А самозванец, именующий себя «Гхоршин-бархнэ»… Я лично принесу его голову тебе, повелитель…

— Да, хорошо бы, если это было так … — безучастно сказал Гхоршарэн. — Значит, ты всё-таки был прав…

Он медленно подошёл к Ташхору Дехиджу.

— Ты был прав, — повторил царь, глядя на коленопреклонённого великана.

В руках Гхоршарэна что-то блеснуло. Туша Дехиджа с грохотом опала на пол. Из тыльной стороны его шеи торчало небольшое металлическое устройство, представляющее собой ампулу, оканчивающуюся толстой как спица иглой. Лошадиная доза нейротоксического яда мгновенно сделала своё дело.

— Ты был прав, а я не прав, — произнёс царь. — А если я ошибаюсь, то и остальные должны ошибаться, даже если это будет стоить жизни миллиарду моих подданных! А вы! Вы! Твари!!!

Гхоршарэн подбежал к советникам и начал бить их ногами. Они молча терпели пинки.

— Вы посмели нарушить это правило! Вы решили, что можете принимать более правильные решения, чем ваш повелитель! Подонки! Это всё ваши никчёмные предки, которые решили оспаривать царскую волю! Гхорширхоз, мой праотец, должен был принести в жертву всех этих чопорных кретинов, которые решили, что могут ему указывать, каким должен быть порядок избрания царских невест! Что?! Вздумали, что вам могут прийти в голову более правильные мысли, чем вашему повелителю, верховному жрецу наших богов?! А?! И что получили теперь? Удобную замену царю, у которого рождаются одни девчонки?!

Отвесив ещё несколько тумаков членам Собрания, царь приказал всем убираться с глаз долой. Кроме него в зале остались лишь телохранители у дверей.

Гхоршарэн побродил вдоль окон, глядя на закат.

— Ах… Солнце заходит. Почему?

Он отвернулся от быстро затухающей зари.

— Сколь много времени мы потратили в пустую… Мы должны были уже взять Иерусалим, и я бы перенёс туда нашу столицу, как того желают боги…

На противоположном краю зала стояло гигантское сооружение. Оно было сделано из полированного белого мрамора и представляло собой что-то вроде обелиска, который перевернули и воткнули вершиной в пол. Это был идол. Перед ним помещался такой же ослепительно белый алтарь для жертвоприношений, и небольшой бассейн, который сейчас пустовал. Гхоршарэн подошёл к идолу. Он, «безграничный повелитель людей и земель», с содроганием смотрел на истукан, у которого не было ни лица, ни конечностей. С минуту царь топтался на месте. Телохранители безмолвно стояли у выхода из зала. Казалось, что во всём дворце наступила гробовая тишина.

Гхоршарэн уставился немигающим взглядом на ослепительно белый мрамор. Он почти не дышал и сам будто стал камнем. Верховный жрец «разговаривал» с предводителем пантеона. Имя его было намеренно забыто, так как жители Магхорч считали себя недостойными произносить его. Только высшей аристократии было дозволено приносить жертвы в честь этого идола, тогда как остальные зачастую даже не ведали о его существовании.

Из смежного с залом помещения, через неприметные наблюдательные амбразуры, на царя смотрели врачи и царские жёны, бывшие жрицами-ассистентками.

Несколько минут Гхоршарэн был неподвижен, но вот его глаза закатились. Он затрясся мелкой дрожью, затем начал размахивать руками и с жутким воплем повалился.