Синора Ависсу — граница бездны

Увидев над головой стальные громадины Федорчук скверно выругался и отдал бессмысленный приказ зенитчикам: обстрелять корабль. Комплексы «Селенга», находившиеся рядом с его бронетранспортёром, открыли огонь. Это была ошибка. Командир «Каппа-Эпсилон» имел строгие указания на случай агрессивных действий, и не стал церемониться с путчистами. В следующую секунду несколько самоходных зениток, два армейских грузовика и командирский бронетранспортёр превратились в покорёженные куски железа. Федорчук, Байков и несколько военнослужащих стали пеплом. Остальным солдатам, присутствовавшим на Каретном ряду, этого вполне хватило, и они стали отступать к центру города, усиленно подавая знаки, что не хотят быть испечёнными заживо. Несколько высокопоставленных офицеров-путчистов приняли решение о выходе из боя, о чём тут же сообщили синорскому командованию. Войска стали покидать улицы Москвы. Лётчики, так и не выполнившие сумасшедший приказ об атаке синорских городов и кораблей, ещё немного покружили в воздухе, давая знать, что прежние братья по оружию им вовсе не враги, а затем стали возвращаться на свои аэродромы.

Только дивизия Дзержинского Национальной гвардии МГБ России продолжала двигаться к Кремлю.

— Ах! Изменники! — прошипел глава администрации, получая очередной отказ военных от участия в операции. — Леонид, нам пора уходить, — сказал он Зенькову.

Но тут пространство кабинета озарилось красной вспышкой. Катафракты молниеносно скрутили присутствующих в резиденции солдат-путчистов. Министры дружно улеглись на пол, лицом вниз. Владимир и Габров заломили руки главы администрации. Тот зачертыхался, и тогда литератор без зазрений совести крутанул левую руку пленника так, что послышался хруст. Администратор взвыл.

— Вторую ломайте! — скомандовал Иакинф. — В качестве калеки он будет менее опасным собеседником.

Владимир крутанул правую руку предателя, вывихнув сустав. Подошедший Бочкарёв брызнул из флакона обезболивающий аэрозоль в лицо главы администрации, и тот успокоился, обмякнув на руках катафрактов. Бочкарёв приоткрыл рот пленника и осмотрел челюсти.

— Ничего нет.

— Ах… Вы, самонадеянные вояки… — застонал предатель. — Мне уже всё равно… а вы… вы сейчас узнаете…

В коридорах Большого Кремлёвского дворца послышались шаги. Двери кабинета распахнулись. В помещение ввалились бойцы в краповых беретах спецназа Национальной гвардии МГБ. Глава администрации тихо захихикал. Однако радость его была преждевременна. Во главе спецназовцев оказался сам министр госбезопасности, генерал Силин. Его сопровождал полковник Михальцов. Оба были в полевой форме. Офицеры переглянулись с катафрактами, и подошли к арестантам. На лежащего в обмороке Зенькова никто не обращал внимания. Силин пнул его сапогом под зад, и Леонид Анатольевич заворочался. Генерал вылил ему на голову графин воды. Исполняющий обязанности президента сел и начал недоумённо озираться. Вслед за дзержинцами в кабинет главы государства вошёл премьер-министр России. За ним следовали два катафракта.

— Леонид Анатольевич, — сказал премьер. — По решению Верховного Совета Исетской Лиги, как и подобает в данной чрезвычайной ситуации, я отстраняю вас с поста исполняющего обязанности президента Российской Федерации. Вы арестованы.

Премьер-министр кивнул Силину.

— Увести, — коротко приказал генерал, и спецназовцы утащили Зенькова, а затем стали выводить арестованных министров.

— Ай-яй-яй… — прошелестел едва живой глава администрации с заметной иронией. — Как же так, а я на вас, на дзержинцев, надеялся… а вы… вы меня обманули… Кто бы мог подумать, Силин… вы, и вдруг перешли на сторону врага…

— Дзержинцы верны присяге и народу своей страны, а не тебе… — начал было возмущённый Михальцов, но замолчал под стальным взглядом министра госбезопасности.

— Что ж, мне кажется, у вас не получилось, — сказал премьер, глядя в глаза главы администрации. — Поздновато вы затеяли авантюру, Вадим Ильич.

— Ну что вы… — улыбнулся тот. — Мы всегда умеем выбирать удобное для нас время.

Он посмотрел на Иакинфа.

— В этом туре вы бесспорно победили. Посмотрим, как будет дальше, хе-хех! Зармахиады уже достигли успеха, значит и я, один из них, тоже… Всё остальное — без меня… Прощайте…

Тут Вадим Ильич произнёс фразу на языке Магхорч, прославляющую богов. Что-то лопнуло в его животе. Он затрясся и испустил дух.

— Всё, келдык, — брезгливо сказал Габров.

Тело Вадима Ильича положили на ковёр. Николай с недоумением осмотрел его.

— Да ведь не было же никаких ампул с ядом!

Иакинф махнул рукой.

— Теперь уже не важно.

Российский премьер окинул взглядом катафрактов и дзержинцев-спецназовцев.

— С этой минуты, Иакинф, — обратился он к воеводе, — мы выполняем указания правительства Ро́сии Синории, как и обещал наш бывший президент на случай подобного хода событий.

Воевода молча кивнул.

Через несколько часов над страной стали подниматься полотнища с золотой буквой «сигма». Что касается смерти Вадима Ильича, то лишь позже, при вскрытии, выяснилось, что резидент Магхорч имел в желудке устройство, приводимое в действие особым ритмом дыхания.