Синтетический солдат

Я задал вопрос, чтобы прояснить ситуацию после слов в прошедшем времени. Необходимо было узнать, что они в себе несут, какой смысл.

– Я потому и звоню вам, – она выдержала длительную паузу, только громко дышала в трубку. – Володю убили. Вчера вечером в лесу нашли его тело рядом со служебной машиной. Меня из полиции вызвали в морг для опознания, потому что больше Володю и узнать некому. Родных у нас не осталось.

– А что произошло? – Я почувствовал, как из горла ушла хрипота, а сам начал соображать уже яснее и четче, как и полагается боевому офицеру, даже находящемуся в отпуске и основательно вчера расслабившемуся.

– Я потому и звоню вам, – повторила предыдущую фразу Лиза. – С Владимиром что-то странное случилось. Даже в полиции это признают, но на все мои вопросы только плечами пожимают. Обещают разобраться, но как-то так, что им даже верить не хочется. У Владимира в нескольких местах проколото горло и выкачана вся кровь.

– Вытекла вся кровь? – переспросил я, считая, что поправляю ее и уточняю ситуацию, меняя ключевое слово на более, на мой взгляд, верное. – При порванной или просто пробитой сонной артерии это вполне обычный вариант. Странного здесь ничего нет.

– В том-то и дело, что под телом не было никакой лужи крови. Даже на горле и на одежде крови очень мало. А из сонной артерии, как мне сказали, кровь должна бить фонтаном. Хотя бы первое время. Несколько секунд. Но вопрос в том, что в теле ее практически нет. Это я не придумываю. Судмедэксперт после предварительного осмотра так и сказал, что кровь выкачана. Он даже объяснил мне, что, когда она просто вытекает, в мышечной массе много крови все же остается. В мелких сосудах и, особенно, в капиллярах. Из капилляров она практически не вытекает, если сами они не повреждены. И чтобы ее выкачать, специальный насос нужен. Так эксперт сказал. Это целая технология, которая используется только в отдельных случаях самими судмедэкспертами. Для каких-то там исследований. Но процесс этот сложный и кропотливый, и не делается это в лесу, за пределами лаборатории.

Я вздохнул, не зная, до какой степени мне следует доверять собеседнице, поскольку женским эмоциям всегда свойственно иное восприятие, чем мужским, и совсем уж иное выражение. Возможно, Елизавета Николаевна все чуть-чуть преувеличивает или просто не так понимает. Я дотянулся до банки с водой, которую специально поставил на ночь рядом с кроватью, сделал большой глоток и только после этого сказал:

– Елизавета Николаевна, вы, я понимаю, расстроены и потому склонны к преувеличениям. Все просто. Его убили в другом месте, а тело перевезли туда, где оно было найдено.

Я попытался подсказать самую простую версию.

– Вы, Андрей Васильевич, мыслите как полицейский. Они тоже так сначала думали.

Я возразил. Сравнение с полицейским мне по душе не пришлось. Как-то я обычно ставил себя на иную ступеньку социальной лестницы.

– Это не мнение профессионального полицейского. Это только естественная логика. А наличие крови на одежде… Все зависит от того, как лежало тело после убийства и куда стекала кровь. Тело могло лежать лицом вниз, и была возможность для стока крови. Я не берусь сейчас что-то утверждать, я только предполагаю. Однако вы сказали, что полицейские сначала так думали. Это само собой уже подразумевает, что они передумали. Значит, они передумали?

Я представил, как она суетливо закивала в трубку так, словно я ее вижу.

– Они передумали. Привезти могли только на служебной машине Владимира. Следов другого транспорта там не было. На руле остались только одни отпечатки пальцев – Владимира.

– Вот, касательно этого момента я могу сказать как профессионал. Не как полицейский, а как профессиональный офицер спецназа военной разведки. Даже у нас на службе есть специальные приспособления, которые позволяют управлять машиной, не просто не оставляя отпечатков пальцев, но и почти не нарушая уже существующих отпечатков. Простая техника. Механика. Есть приспособления и для рулевого колеса, и для рычага коробки передач. И отсутствие посторонних отпечатков не является еще доказательством чего-то. Доказательством могло бы стать только наличие чужих отпечатков.

Голова все же болела, и язык шевелился с трудом. Но говорить такие длинные и сложные фразы я себя заставлял, чтобы не показать свое настоящее состояние.

– А следы? Эти… Когти…

– Про следы вы мне вообще ничего не говорили.

– Рядом с телом найдены следы какого-то животного. Не очень отчетливые, тем не менее заметные. Из-за длинных когтей. Это не собака. Точно. Это вообще следы какого-то неизвестного зверя. В полиции говорят, что следы можно сделать искусственно, чтобы сбить следствие с толку.

– На кошачьи следы не похожи?

– Не знаю. Мне следы не показывали. Я со слов полицейских говорю. Но кошачьи следы слишком мелкие. И когти не большие.