Синтез

– Вы меня туда за каким хером ставили?

– С тебя станется. В прошлый раз ты полицейский автобус не заметил.

– Давай это теперь всегда вспоминать! Достал…

– Оба пасти прикрыли! Груз в фургоне, валим на точку. И времени у нас нет. Чё ты затух? Гашетку жми. Так, идиоты! А кто в фургоне?

– Твою мать, Череп, ступили. Я мигом…

– Только не поцарапай экспонат!

– А эта сучка нам там к херам?

– Отошлем. Боссу захотелось. Не задавай таких вопросов. Вообще, не задавай вопросов. Жми давай, пока не «чухнули», и на перехват не дернули.

– Понял, Череп. Полчаса и мы на точке.

– Через гараж загоняй.

– Да ясен лось.

– Вытаскивайте. Ты какого рожна ей так втащил? Сам откачивать собрался?

– Да укачало её, Череп. Ща всё будет.

Пустая комната. Окон нет. Только кровать, шкаф, четыре стула. Больно было в челюсти, больно и мокро, какая-то тряпка, слабо привязанная за затылком, закрывала рот. «Я в костюме, в котором, собиралась идти домой. Ведь так? Что произошло? Нужно сосредоточиться. Сегодня среда, 26 декабря, последняя репетиция перед гала-концертом новой программы. Что происходит? Я опять свалилась с ванной? А эти люди. Да, эти странные люди… Я плохо соображаю, я или упала… Или… Или…»

– Нееееееет! – что есть мочи закричала Жанна.

– Какая тварь затыкала хлебало?

Жанна потеряла сознание.

– Я сказал табло не трогать!

– Прости Череп, она так заорала.

– Заткни ей хайло и всё!

– Чем?

– Ты дебил?.. Колготами.

– Какими, Череп?

– Своими, кретин!.. С неё сдери, всё с неё сдери и привяжи к кровати. Одна рука в этот угол, одна в тот, нога и так далее. И хайло ей заткни. Затолкай ей в горло колготки и перемотай скотчем. Так, чтобы не звука от неё не было. Шпатель, помоги, что встал, как приведение?

– Череп, не моё это.

– Я тебя не спросил. Быстро, я сказал!

«Я не могу дышать, я не могу говорить, я голая, я связанная, я… Это я?»

– Чего картинку попортили, придурки?

– Босс, издержки производства. Не такое бывает.

– Ну чё, налюбовалась, красотка?

– А вы дальше ничего делать не будете?

– А это не твоё сучье дело. Ты свое получила, на такси и чтоб духу твоего тут не было, а то… ты меня знаешь.

– Знаю, голубок. Еще полминутки.

– Вали, «шмара»!

– Иду, иду. Очень маленький подарок, – вполголоса проговорила Джессика и направилась к выходу из комнаты. Комната находилась в заброшенном доме, вот уже несколько лет готовящимся к сносу. Дойдя до двери, она развернулась и, очень надеясь на то, что Жанна её увидит, подмигнула.

– Ну чё, босс, пускаем уже на круг? Пора, а то девка может кони двинуть, нервишки у неё аховые. Или взбодримся?

– Взбодримся, – сказал Томас Шнайдер.

– Шпатель, – скомандовал Череп.

– Пусть Бурый, – ответил Шпатель и закурил.

Бурый достал литровую бутылку джина, сделал глоток и передал следующему. Допив до половины бутылки, Череп пробормотал:

– Право первой ночи, король.

– Держите её, – сказал Шнайдер, – и дайте резинку.

– Да она уже раз десять обоссалась! – Заржал Бурый.

В четыре года она начала писать стихи. Почти сразу же она начала на эти стихи сочинять музыку. Солдаты не могли поверить в то, что всё это маленькая Жанна придумала сама.

– Резинку дай, а то рядом ляжешь! – скомандовал Шнайдер. – И держите её! Она дергается вся! Держите! Мать вашу! Подушка есть?

– Босс, чё ты там копошишься? Вот дрань какая-то! Чё с ней делать-то?

– Сунь ей под зад и ноги держите!

– О, босс, да вы эстет!

– Понеслась, примадонна!

Крик без голоса! Голос без смысла! Нет, это не позор и не унижение, это даже не убийство… Что есть омерзительней? Есть, много чего есть. Только это нас не касается. А коснется? Что будет омерзительней?..

Жанна кричала, кричала молча, кричала всем своим существом. Её связки, её голос, которым восхищается весь Город, умер, она умирала. Она умирала… Она умирала…

– Давай, Череп!

– Опа-опа-опа…

«Кто учил тебе петь?» – спросил хозяин ресторана. «Никто», – ответила девочка. «А что это за песни?» – спросил он. «Я их сама придумала. А ещё я сама научилась танцевать».

– Так, мужики, а мне бы перевернуть её, я сзади люблю.

– Штапель, пойдешь таким же путем, чтоб десять раз не крутить?

– Да мне по хрену.

– Доставай второй флакон.

– У нас кроме джина есть чё?

– Нет, пять бутылок джина.

«Почему я не могу потерять сознание. Хотя бы потерять сознание. Боже, я не просила тебя никогда, я не прошу тебя дать мне умереть, хотя бы потерять сознание».

– Открываем второй круг. Переворачиваем. Можно отвязать, я думаю, она уже спеклась.

– Не, мало ли чё. Слышал про состояние аффекта?

– Как скажешь. Понеслась.

Ей было двадцать пять лет, она была в самом расцвете творческих и человеческих сил. И главное в ней бурлила самая настоящая жизнь!

– Всё, хорош, и бухло не лезет, и туда уже не лезет, вы как?

– Мы за. Телка, похоже, двинулась.

– Проверь, потом мы её хорошенько отшлепаем, так, чтоб наверняка и всё. Джин есть ещё?

– Да, босс, полторы бутылки.

– Дай приложиться. Ты что, Череп?

– Да нормальная телка была, мне нравилась.

– Череп надрался. Давайте. Ё, она сама свалилась? Каждый по подходику.