Синтез

Последние слова Рита произнесла так громко, что эхо их пронеслось по всем этажам тюрьмы. А Максиму показалось, что и на весь Город.

– Они не знают силу настоящей любви! – также громко, словно в экстазе, прокричала Маргарита. – Иди ко мне, любимый. Прошу, возьми меня за руки.

– Дорогая, у нас осталось тридцать секунд. Я понимаю, что ты принцесса, но может, поцелуемся? Мне это будет приятно вспоминать, когда в меня «шмалять» начнут…

– Милый, доверься мне. Возьми мою вторую руку.

Максим с Маргаритой взялись за руки и встали друг перед другом.

– Смотри мне в глаза, – произнесла Рита. – Прошу тебя.

– Я понял. – Максим крепко взял Риту за руки.

Их взгляды переплелись. Их счастье сомкнулось!

– Слушай и запоминай, – сказала Маргарита. – На севере, где что ни день, то вьюга, где что не утро, то мороз, где ночь страшна и ледяным покровом способна облачить живую плоть, придав ей вечный образ жизни, забравши жизнь саму. Средь диких пасынков природы, во чьих владеньях эта смерть, и что готовы на любое, незримое ни небу, ни земле, жестокое и страшное деянье, лишь бы занять соседский теплый дол. Тот дол стоит далече, и облачен в покров тепла, там вечный пир, там плодородны земли, воды – на всех, на всех – хлебов, и воздуха, земли и всякой живности полезной, жена у мужа, муж с женой, там дети счастливы и сыты. И пасынки, и те, и эти, не едины, их много на земле, в морозе и тепле, в голодной смерти, в сытой неге, и все перемешались и живут в войне. Пойди туда, где холод и лишенья, чрез горную гряду, что льдами скована и скрыта снегом. Найдёшь пещеру среди гор, в пещере озеро, за ним ты выйдешь на реку, что сотворили Боги, из золота она, длинна и глубока. Дойдя до края той реки, коснись её волны, и ты получишь знание о том, где можешь знание поднять, которое и приведет тебя к тому, что ищешь. Запомни, что, прочтя, и осознавши строки, ты никому не смей их передать, ведь передав, забудешь всё, что видишь, а дважды не сумеешь прочитать. Прочтя, закрой глаза, коснись меня, и ты узришь свой путь к златой реке и в край морозов.

Некоторое время они стояли молча, после Максим отпрянул от Маргариты и упал в угол камеры.

– У меня карта в голове, – с трудом проговорил Максим. – Что за чёрт?

– Извини, Максим, теперь я ничего не помню, – прошептала Маргарита.

– Это то, что было на острове, – сказал, поднимаясь Максим. – Милая, и ты не хотела называть себя женой декабриста?

– Ты сначала восстание подними, – смеясь, но с трудом сдерживая слезы, сказала Рита,

– Время истекло.

Максим с Маргаритой взялись за руки.

– Я больше не знаю, что сказать, – произнес Максим.

– Я тоже, мы всё друг другу сказали.

– Расходимся!

– Мне осталось… Да, чёрт с ним…

– Расходимся!

– Попроси Джона Купера позаботиться о Жанне Роллан.

– Ты хочешь его наказать?

– Я тебе потом расскажу.

– Расходимся. Последнее предупреждение!

– Что?

– Ничего?

– Помнишь фильм про барона Мюнхгаузена?

– Да, и что?

– А ты с первого раза указала то, что нужно… Немного в другом формате, но… Рита, Боже, как я тебя люблю!

– Максим, чёрт тебя возьми, как же я тебя люблю! Я буду ждать тебя, даже, если тебя расстреляют. – Маргарита заплакала.

– Похоже на фильм ужасов.

– Мое терпение кончилось, развожу силой. Простите, ваше высочество.

– Я тебя люблю!

– Я тебя люблю!

До казни оставалось менее двух часов. Карл был взят, но он ничего не сказал. Так говорят капюшоны. Но, что-то он кинул принцессе? Аманда ещё раз прослушала набор, переданных ей фраз: «Вкус крови… букет! Вы восхитительны. Королевский бутон».

Аманда остановила машину. Вышла, закурила. Взглянула на часы. Быстро вернулась к машине:

– К тюрьме! К суду! Ко дворцу! Чёрт! Сам думай, куда быстрей!

– По ходатайству соответствующих инстанций, а также с привлечением дополнительных улик, смертная казнь, назначенная Волкову Максиму Сергеевичу, заменяется 15 годами исправительных работ. В настоящее время он отправляется в исправительную колонию Ждеки. Отправление по ЖД 31.12.2012 в 13.00.

– Сегодня все режут салаты, а мы чего, братва?

– А вы ща сортир резать пойдете своими хлеборезками!

– Не повезло нам с проводником.

– Нам, парняга, вообще, не повезло. Товарняк на север под Новый год. Гитара то хоть есть у кого?

– Эта гнида заставит её сожрать… у меня есть.

Максим сидел и смотрел в щель двери товарного вагона, откуда влетали предновогодние снежинки, и думал лишь об одном: «А ведь больше ни у кого нет такой женщины, как у меня. И пусть она принцесса. Пусть она ею не будет, для меня она всегда и принцесса, и королева, и жена, и… она для меня всё!»

– Ну, чего, пацаны, ни бухла, ни жратвы не дали взять. «Вертухай» паскуда, ничего ни протянешь через него. На баланде весь Новый год? Зажарь хоть гитару, а?

– Да не умею я, это всё, что мне с хаты дали взять.

– Вот, ты «лошара».

– Давай сюда! – крикнул Максим.

– Ты шаришь?

– Рискну?

– Дай пацанчику инструмент!

Максим взял гитару, перебрал все блатные аккорды, которые знал, и затянул:

«Я на лесоповале сотни пил затупил,

И под шёпот кандальный по ночам чиферил.

У кормушки не пасся, как последний шакал.

Я пронюхал, где трасса, и однажды сбежал…»