Синтез (СИ)

— Предпринять? — Леонардо вспомнил рассказ Максима. — Мне нужен тот деятель из «Бомбы». Если Сугроб всё четко описал, то это тот, который был на встрече с Вялым. Было бы просто замечательно, если его тогда взяли и держат в ГБ. И завтра, как только их выпустят, всю гвардию по следу. Каждую щель держать под наблюдением. И напомни всем, что следить придется за зданием, в котором сидят те, кто следит за нами. Как только выходят, присасываемся, если выйдет тот, о ком говорю — за ним по максимуму. Но так, чтоб он ни сном, ни духом.

— Само собой, Змей.

— Это наша единственная зацепка. Что со временем?

— Предварительная информация. Выпустить должны будут с шести часов до десяти. Точного времени не дали. Отсечь тех, кого надо — самая большая проблема.

— Придется постараться. Я сам буду там. Шесть — конец рабочего дня. Толпа.

— А зачем тебе это, Лео? Ты мне так толком ничего не сказал. И о встрече тогда, ночью с неизвестно кем.

— В том-то и дело, Ремон, что неизвестно. Мы не можем рисковать неизвестностью. С Князем подфартило, ты не думаешь? Выкинь хоть одно звено из того что было, и мы бы тут с тобой не разговаривали. Нас или повязали бы всех, или порвали, как Князя. Дракон, будь он трижды проклят! Кто же это?

— Ты всё же веришь в него? — удивился Ремон.

— Я не знаю, что тебе ответить. Одно могу сказать, что есть какая-то сила, с которой вынуждены считаться власти. Это первый вариант. И он, признаюсь, устраивает меня больше второго.

— А какой второй?

— Второй, — Леонардо задумался. — Второй — это сама власть.

— То есть?

— Дракон — это миф. И создан он властью. В данном случае, я говорю о ГБ. То есть, с какой-то целью они хотели подставить Князя. Ты помнишь, с кем Князь встречался?

— Диего Санчес. Ты думаешь…

— Я не знаю, Ремон. Но, если окажется, что мы подрезали товар у МГБ, плюс завалили их людей, плюс нарушили все их планы, то выходов у нас ноль.

— Ты ведь так не думаешь, — обнадежил себя Ремон.

— Почему этих людей никто не знает? Так грамотно навести «шухер» с распродажей по всему Городу и просто взять, да исчезнуть? Ты думаешь, то счастье, что мы увели со склада, никто не ищет? То, что Князя слили, ещё ничего не означает. Прошло целых четыре дня, и тишина. Понимаешь, есть те, кто знает, что где-то должны быть ещё полторы тонны героина. Это деньги, которыми можно начать двигать… аж страшно стало…

— Не продолжай, — согласился Ремон.

— Поверь мне, на нас выйдут, обязательно выйдут, если мы ничего не предпримем. Это первый раз, когда я не уверен, под чей нож опасней лечь. Можно, конечно, ещё просто исчезнуть.

— Змей?

— Согласен, скучно. Никто, ведь никогда напрямую не… кроме Князя. Князь говорил про Дракона. Зачем он мне это сказал? Запутать? Запугать? Не знаю. Но он четко обозначил продавца. Я тогда понял это по-другому. И эти тридцать монет. Такое ощущение, что отчасти он чувствовал себя обречённым, но по инерции продолжал бороться.

— Как? — поинтересовался Ремон. Он уже начинал теряться в путаных размышлениях Манчини.

— Ладно, — со вздохом сказал Леонардо. Раздался звонок. — Неважно уже. С охраны — Леонардо взял трубку. — Кто-то пришёл.

— Пойду, посмотрю, — Ремон направился к двери.

Манчини отвернулся к окну и задумался, глядя в синее небо, украшенное редкими пушистыми облаками. Через пару минут тихо вошёл Ремон.

— Слон умер.

— Это Змей, — послышался в трубке голос начальника отдела по борьбе с наркотиками МГБ.

— Я так и думал. — Фернандо Коста положил трубку, отвернулся к окну и задумался, глядя в синее небо, украшенное редкими пушистыми облаками.

Часть V. Глава 8

В четверг утром Максиму позвонила Жанна.

— Мы сегодня уезжаем, — напомнила она, — в пять часов. В три часа, перед самым выездом, у нас будет пресс-конференция в театре. Если хочешь, приходи. Придёшь?

— Приду, — ответил Максим. — А меня пустят?

— Запомни, ты Сергей Шутов, радио «Бриз». Я тебя так внесу в список. Никакие документы показывать не нужно. Это всего лишь блиц-встреча с труппой театра.

— Вы всем театром едете?

— Нет, не всем, основным составом. В общем, приходи, ладно?

— Хорошо. А? — Максим хотел спросить про Шнайдера, но не решился.

— Что?

— Нет, ничего. Я приду.

— Ну, пока.

«Замечательно. В пять я провожаю Жанну, а в семь иду на свидание с Маргаритой. Какой я практичный сукин сын, чёрт возьми».

— А какое отношение Кац имеет к театру оперетты?

— Насколько я знаю, никакого.

— А что он делает рядом с Роллан?

— Он же её продюсер.

— Ну и что. Пресс-конференция с труппой театра, а не с Роллан.

— Ну, что вы пристали?

— Просто, меня раздражает, как эти, так называемые, деятели искусства залезают во все дыры.

— Что вы, в самом деле? Ведь, может, и у театра не было бы такой славы, как сейчас, если бы Роллан так не раскрутили. А раскрутил-то её именно Кац.

— Мне непонятна связь эстрады и театра?

— Называйте это всё шоу-бизнесом.

— Да, как угодно. Нельзя усидеть на всех стульях. Она и в театре, она и в клубах. Я о качестве театрального искусства сейчас…