Синто. Дневник не героя (СИ)

— Желаете останки выделать в трофей? — почтительно спросил он меня. Я молча показала на Эфенди. Удивление мелькнуло на лице экса, но его место опять заняла вежливая почтительность, когда он перевел взгляд на донжана.

— Боюсь, не все мои гостьи будут адекватно реагировать на этот трофей.

Эфенди умница и слова и интонацию подбирает как дипломат со стажем, мол хотелось бы, но профессия не позволяет.

— Мы можем забрать его себе? — поинтересовался экс.

— Пожалуйста, — отозвался Эфенди. Я тоже кивнула.

От скрытой неприязни двух работяг к донжану не осталось и следа.

— Сколько времени вам надо? — я переживала, управятся ли они до ухода Эфенди.

— Часа четыре…

Поисковики, больше всего напоминавшие стальных сороконожек уже скрылись в лесу.

— Может снять защиту с ограды? — обеспокоилась я.

— Да нет… им не повредит.

— Как закончите, приходите к веранде. — Экс молча кивнул.

Когда мы с Эфенди зашли в дом, он меня обнял и прошептал на ушко

— Четыре часа… за это время можно многое успеть…

Через три часа мы уже сидели на веранде на диванчике — качели, неприятности утра остались позади и единственное что омрачало идиллию — это мысли о том, что эту ночь я проведу одна.

— А ты действительно хороший наездник? — поинтересовалась я.

— Да неплохой уж точно, а ты держишься в седле?

— Нет, ведь это развлечение, а не необходимый навык…

— Попробуй как-нибудь, тебе точно понравится, и ты легко научишься. Лошади, вообще, удивительные существа, умные, у каждой свой характер… — Было видно что, он говорит о дорогом для себя. — Хочешь, выберемся на ипподром завтра или послезавтра?

Я молча покачала головой, несмотря на то, что мне вернут деньги за сегодняшнюю ночь, на аренду лошади может не хватить — слишком дорогое удовольствие.

— Ты не скучаешь? — Спросила я, взяв его за руку. Он придвинулся ко мне и заглянул в лицо.

— Ты себе не представляешь, как я тебе благодарен, — сказал он немного грустно. От этих слов и интонации, разрозненные кусочки информации у меня в голове, сложились в четкую картину.

— Ты не «кот», ты «охотник» да? — спросила я.

Он грустно усмехнулся и кивнул.

— Да и ты не «воин», а «охранник» — сказал он мне.

Я призадумалась. Симвотип «кот» предполагает некую созерцательность в сочетании с замкнутостью на себя и гибкостью, легкостью характера, этот симвотип наиболее распространен среди донжанов. «Охотник» же характеризует стремление к совершенству и достижение одной цели за другой, наиболее подходит коммерсантам, и считается вообще удачным симвотипом, так как такое сочетание черт помогает добиться успеха в жизни. «Охотник» — донжан, это по большому счету, человек не на своем месте.

— Ты не тяготишься своей профессией? — вырвалось у меня. Невежливый вопрос, но Эфенди не обиделся.

— Не тяготился до последнего времени, последний год стало очень много заказов, иногда не дают даже приблизительной информации на гостей…Тяжело стало играть, — тут он встрепенулся. — Только не подумай, что я не искренен с тобой, кроме тебя никому и в голову не придет что я не «кот».

— Но как тебя учили? Ведь в детстве симвотипы ярче, вряд ли ты сменил его, став взрослым? — у меня не укладывалось в голове, ведь ребенка не будут учить тому, к чему у него нет предрасположенности или наоборот не учить тому к чему есть таланты.

— Жесткий контракт.

— То есть?

— Моя мать — Рокен-Тири, ты знаешь что то, что у нас совпадает фамилия, означает, что она родила без разрешения отца, она была «черным браслетом», хоть начинала гейшей… И она заключила жесткий контракт с Домом Красоты, без права смены обучения.

— Но почему она так поступила, как можно обрекать своего сына на чужую долю?

— Не знаю, мне думается, что это была месть моему отцу, вроде бы он был виной тому, что она сменила браслет на черный, — Эфенди избегал слова проститутка заменяя его на «черный браслет», не знаю, что бы чувствовала я к своим родителям, если бы меня обрекли заниматься не своим делом, быть не на своем месте, вряд ли я была бы так корректна.

— Только не подумай… Профессия донжана не такое уж несчастье, я б даже сказал большое счастье, — попытался перевести все в шутку Эфенди.

— Угу, учитывая, что ты смог и в ней добиться успеха… — мне шутить не хотелось. Я думала о том, что будь Эфенди хоть коммерсантом, хоть экстерминатором, хоть кем-то еще кроме донжана, он мог дорасти до того чтобы быть мне ровней, я бы его подтянула, в крайнем случае. Аристократу может быть ровней любой профессионал своего дела, исключение лишь донжаны — клан неудачников, породниться с кем-то из них — позор. Если от них рожают детей, то дают им фамилии матерей, и точка. Эфенди догадался о чем я думаю.

— Если б я не был донжаном, мы бы не встретились, увы не моя, совершенная коската, — сказал он поцеловав меня в руку. Коската, совершенная коската, странный комплимент — называть девушку клинком, но именно за этот точный, как симвотип, комплимент я и полюбила Эфенди. Между нами никогда не звучало слово «любовь», только «ты мне дорог», «я тебе благодарен» изредка «милый друг». И все — любовь это между равными. Грустно.