Сионистское движение в России

Клод Монтефиоре, литератор и общественный деятель, один из вождей реформистского еврейства, родственник Моше Монтефиоре, и другие. Они не ограничивались внутренними спорами в рамках еврейской общественности — они атаковали действия Вейцмана и его товарищей со страниц английской печати и в правительственных кругах.

Они яростно боролись против любой декларации, которая признала бы в евреях нацию. В своих воспоминаниях Вейцман называет этих людей «внутренними врагами». Страх перед проблемой «двойной лояльности» лишал их покоя, и они затянули старую песню, что евреи не нация, а всего лишь религия, и нечего поэтому говорить о еврейском национализме.

Февральские события в России вооружили их дополнительным аргументом: падение царизма и приход к власти демократического правительства во главе с социалистом Керенским, заявляли они, положили конец еврейской проблеме в России и ликвидировали причины, заставлявшие евреев эмигрировать оттуда. А поскольку русское еврейство, являвшееся основной базой сионистского движения, в нем больше не нуждается, у сионистов нет отныне никакой опоры в еврействе.

Однако действительность еврейской жизни в России в дни Февральской революции разбила этот их «практический» довод, подобно тому, как вся еврейская история опровергала их идейные аргументы. Как сказано, сионизм никогда еще не переживал такого расцвета в среде русского еврейства, как в период революции. Об этом правительству в Лондоне докладывали из России английские дипломаты.

Борьба между сионистами и ассимиляторами в английском еврействе была ожесточенной и упорной. Хотя ассимиляторам не удалось предотвратить опубликование Декларации, они все-таки добились определенного ослабления ее формулировок. Вместо принципа «признания Палестины в качестве национального очага еврейского народа», как значилось в предварительной формуле, согласованной с премьер-министром Ллойд-Джорджем и министром иностранных дел Бальфуром, в Декларации стояло: «Национальный очаг для еврейского народа в Палестине».

Разница между двумя вариантами очевидна и не требует комментариев. Вейцман в своих воспоминаниях замечает, что ему не была предоставлена возможность изложить взгляды сионистов перед военным кабинетом, который должен был утвердить окончательный текст, в то время как позиция антисионистов защищалась в кабинете в самой энергичной форме министром Монтегю. И, тем не менее, говорит Вейцман, «даже этот, второй, вариант, при всех его усечениях и выхолощенности, был гигантским событием в истории рассеяния евреев».

Декларация правительства Великобритании по поводу создания национального очага еврейского народа в Палестине, известная под именем «Декларации Бальфура», была оглашена 2 ноября 1917 года. Бальфур, министр иностранных дел тогдашнего английского правительства, писал лорду Ротшильду:

«Министерство иностранных дел,

2 ноября 1917 года.

Дорогой лорд Ротшильд,

С большим удовольствием передаю Вам от имени Правительства Его Величества нижеследующую декларацию о симпатии к еврейско-сионистским чаяниям, внесенную в кабинет и утвержденную им:

«Правительство Его Величества благожелательно относится к основанию национального очага еврейского народа в Палестине и сделает все от него зависящее, чтобы облегчить осуществление этой цели, исходя из ясного понимания, что не будет предпринято ничего такого, что может нанести ущерб гражданским либо религиозным правам нееврейских общин, существующих в Палестине, либо правам и статусу, которым пользуются евреи в любой другой стране».

Я буду Вам признателен, если Вы доведете до сведения Сионистской федерации данную декларацию.

Преданный Вам Артур Джеймс Бальфур».

Фраза насчет «прав и статуса евреев в любой другой стране» отражала страх ассимилированных евреев перед своим будущим; как бы им не повредило признание евреев особой нацией.