Сионистское движение в России

Бальфур предложил Вейцману представить ему проект соответствующей декларации для внесения в правительство. С учетом такого важного поворота событий была создана консультативная политическая комиссия при Вейцмане и Соколове. В комиссию вошли видные английские сионисты, а также российские, жившие в то время заграницей. Среди последних следует назвать Ахад-Гаама и Акиву Яакова Эттингера, занимавшего пост главного агронома Национального фонда и считавшегося одним из крупнейших специалистов по Эрец-Исраэль.

{378} В начале июля 1917 года Вейцман пригласил в Лондон Членова участвовать в политических усилиях и представлять там российский сионизм. Для Членова это была вторая поездка в Европу на сионистскую работу. Невзирая на тяжелую болезнь и уговоры друзей не подвергать опасности свое и без того пошатнувшееся здоровье, Членов откликнулся на призыв Вейцмана, считая себя не вправе устраниться от переговоров, в которых решалась судьба сионизма и Эрец-Исраэль. Его присутствие в Лондоне было особенно важно, т. к. Сионистская организация России была самой крупной и являлась самой авторитетной не только в глазах сионистов Запада, но и в глазах политиков великих держав.

Переговоры в Лондоне близятся к успешному завершению, официальное заявление ожидается со дня на день, и недопустимо, чтобы российский сионизм не сказал своего слова в эти решающие минуты, - так отвечал Членов своим друзьям и товарищам. Когда его друг, член Центра, адвокат Яаков Клебанов заметил ему, что при таком состоянии здоровья поездка невозможна. Членов ответил со спокойной, слабой улыбкой: "Мне бояться нечего...

Я человек обреченный, и смерть уж совсем близко стоит за моей спиной. Я знаю, что жить мне осталось недолго, и Бог знает, как я доеду и доеду ли вообще. Неужели вы полагаете, что я могу теперь не поехать, когда меня требуют туда? Неужели я должен предпочесть смерти на сионистском посту смерть в санатории под Москвой?"

И рассказывая об этом ответе Членова, Клебанов добавляет: "Мы знали, что он страдает злокачественным заболеванием и, как врач, прекрасно понимает свое положение. Я, однако, не ожидал услыхать столь суровый приговор самому себе, не представлял, что спокойно и с жестокой уверенностью будут произнесены такие слова, слова полного отказа от личной жизни во имя идеи.

Смущенный и потрясенный, я пытался извлечь из себя какое-то невнятное ободрение, даже шутливым словцом хотел как-то смягчить всю беспощадность его обращения с собой; но когда я взглянул на {379} Членова, на черты его лица, внезапно похудевшего и заострившегося, на взгляд его глаз, обращенных вовнутрь, в себя, - язык мой онемел, и я протянул ему руку в прощальном привете" (Яаков Клебанов, "Последняя встреча". В "Книге памяти Членова").

И действительно, Членов безвременно скончался 31 января 1918 года, спустя три месяца после оглашения Декларации Бальфура. На траурном митинге, организованном Сионистской организацией в Москве на "шлошим" - тридцатые сутки после кончины, - с речами выступили представители всех направлений в сионизме, а также представители других общественно-политических течений в еврействе России. Александр Гольдштейн сказал:

"Членов был человек обреченный, и если бы он не уехал в Лондон, мы, быть может, на Московском Драгомиловском кладбище говорили бы сегодня все то, что говорим здесь. Но мне кажется, что если бы Членов умер в Москве, то еще и другою скорбью были бы полны наши сердца. У нас бы тогда не было сознания, что все же Членову было дано пережить в последние месяцы самое великое счастье его жизни. Он достиг публичного признания наших стремлений в английской декларации".

Выехав из России летом 1917 года. Членов по дороге в Лондон задержался в Стокгольме и прибыл в Лондон только в октябре. Стокгольм также был местом важной политической деятельности сионистов, хотя и не столь решающей, как в Лондоне. В Стокгольме был центр международной социалистической борьбы, в которой участвовали представители всемирного союза Поалей Цион: Шломо Капланский, Берл Локер и Леон Хазанович (как упоминалось, за исключением российской социал-демократической партии Поалей Цион, все другие партии Всемирного союза сотрудничали с сионистским конгрессом).