Сионистское движение в России

Бедственное положение евреев в странах диаспоры, подчеркнул он, требует поиска новых путей существования и занятий: земледелие — столбовая дорога. Далее Пинскер коснулся перемен, происшедших за последние годы в социально-экономических воззрениях народов, и заявил: «Пока нельзя сказать с полной уверенностью, действительно ли в ближайшем будущем, справедливо это или нет, будет объявлена война капиталу, война не на жизнь, а на смерть; так или иначе, несомненно одно: евреи окажутся первой, если не единственной, жертвой этого катаклизма, одно приближение которого, в известной степени, уже на них отразилось». Пинскер выразил надежду, что еврейский народ продолжит усилия по возвращению к крестьянскому образу жизни на Святой Земле.

Речь была принята делегатами восторженно. В осторожной форме, не прибегая к отчетливой националистической лексике, Пинскер тем не менее дал картину трагического положения еврейского народа в странах рассеяния, а также предостерег от будущих опасностей, которые грозят ему, если он тотчас не произведет радикальных изменений в своем образе жизни. Новое, по сравнению с «Автоэмансипацией», заключалось в том, что в своей речи на съезде Пинскер ясно сказал о заселении Святой Земли, а не просто любой страны. За два года, прошедших со времени выхода брошюры до Катовицкого съезда, Пинскер успел убедиться, что еврейский народ уже вынес свое решение в отношении территории и тяготеет к стране своих предков, к своей исторической родине.

В заключительном слове в день закрытия съезда Пинскер с удовлетворением отметил, что здесь встретились и поработали в добром сотрудничестве старые и молодые, религиозные и воспитанные в духе современной науки интеллигенты. Два фактора объединили всех: общее происхождение и общая судьба.

После Пинскера выступил раввин Могилевер, построивший свою речь на образе «сухих костей» из видения пророка Иехезкеля (Иех., гл. 37): в факте созыва съезда он видел начало воскресения «сухих костей» — сплочения евреев в живую нацию.

Помимо избрания центрального комитета на съезде решили, что Одесса будет местопребыванием временного руководства до создания в Берлине или другом западноевропейском городе постоянной администрации. Пинскер прилагал большие усилия, чтобы из среды евреев Запада найти кандидатов, согласных участвовать в руководстве движением, но таковых не нашлось.

Историк Грец, поначалу согласившийся, тоже отказался под влиянием немецких евреев, резко критиковавших Катовицкий съезд за его националистические тенденции.

Итак, не помогла Пинскеру вся его осторожность при составлении речи и формулировании целей движения: западные евреи, отвернувшиеся от еврейского национализма, усмотрели — и совершенно справедливо — его яркое проявление в самом факте объединения отдельных обществ Ховевей Цион в движение за заселение Эрец-Исраэль. Таким образом, руководство в Одессе превратилось на деле из временного в постоянное.

Катовицкий съезд стал поворотным пунктом в истории движения за возврат в Сион.

Можно сказать, что это был первый сионистский «конгресс» до появления на общественно-политической арене Герцля.

3. Съезд в Друскениках

Второй съезд Ховевей Цион проходил в Друскениках с 16 по 19 июня 1887 года. На сей раз делегаты прибыли только из России и представляли палестинофильские организации, существующие в разных ее частях — на Украине, в Бесарабии, Литве, Польше, центральной России. На съезд приехали тридцать человек из следующих городов: Одессы, Бобруйска, Борисова, Белостока, Двинска, Варшавы, Вильно, Харькова, Елисаветграда, Екатеринослава, Либавы, Мариамполя, Москвы, Минска, Полтавы, Петербурга, Ковно, Кишинева, Ростова-на-Дону, Риги. Кроме ветеранов — руководителей движения, участников Катовицкого съезда — на этот раз прибыло много молодежи. Юг России почти целиком был представлен молодежью.

Среди молодых делегатов на съезде выделялись своей активностью трое: Василий (Зеэв) Берман, талантливый молодой юрист и общественный деятель из Петербурга, глубоко преданный борьбе еврейства России и идее заселения Эрец-Исраэль (умер от туберкулеза в 1896 году в возрасте тридцати четырех лет); Менахем Усышкин, студент-технолог из Москвы (впоследствии один из лидеров сионистского движения, а с 1923 года и до самой своей смерти в Иерусалиме в 1941 году — президент Еврейского национального фонда Керен Каемет ле-Исраэль); Меир Дизенгоф из Кишинева (впоследствии мэр Тель-Авива, умер в 1936 году).