Сионистское движение в России

Юноша действовал на собственный страх и риск, не посоветовавшись ни с кем из своих товарищей, но его поступок был воспринят еврейской молодежью, преданной своему народу и болеющей за его честь и достоинство, как выражение национальной мести сеятелям ненависти к евреям и виновникам пролития еврейской крови.

Пинхас Дашевский приехал в Петербург специально, чтобы убить Крушевана, владельца двух антисемитских газет — кишиневского «Бессарабца» и петербургского «Знамени», субсидируемых из государственной казны. Дашевский несколько недель выслеживал Крушевана, пока не выяснил, что тот находится в Петербурге. Дашевский напал на черносотенца и ударил его ножом в шею, но нанес лишь легкое ранение. Крушеван отказался принять первую помощь из еврейской аптеки, находившейся по соседству с местом происшествия, и уехал к себе на квартиру.

Дашевский после покушения отдал себя в руки стоявшего поблизости постового полицейского и был немедленно препровожден к судебному следователю. Приводимые ниже показания Пинхаса Дашевского взяты из протокола, составленного в тот же день — 4 июня 1903 года — судебным следователем шестого петербургского квартала Обух-Вощатинским.

Дашевский рассказал, что он приехал в Петербург специально для того, чтобы убить Крушевана. Он был вооружен ножом и пистолетом. Хотя у Дашевского имелся заряженный пистолет, он решил воспользоваться ножом, так как опасался, как бы в момент выстрела у него не дрогнула рука и не пострадали бы невинные прохожие. На вопрос, признает ли он себя виновным в покушении на Крушевана с заранее обдуманным намерением убить его, Дашевский отвечал, что он признает не вину, а лишь факт попытки убить Крушевана с заранее обдуманным намерением.

Еще до Кишиневского погрома, сказал Дашевский, он знал об антисемитском направлении двух газет, которые редактирует Крушеван. Он считает, что редактор этих газет подстрекал народ против евреев, и волнения и несчастья, которые имели место в Кишиневе, являются, по мнению Дашевского, главным образом, следствием влияния этих двух газет и плодом деятельности их редактора. Хотя никто из родных Дашевского не пострадал во время погрома, он считал своим долгом убить Крушевана, как одного из главных виновников бедствия, обрушившегося на кишиневских евреев. Дашевский объявил, что он сионист и совершил свой поступок как еврей, чье национальное чувство было оскорблено, а также, что действовал из побуждений личной мести. «Я не бежал после покушения, так как заранее намеревался убить Крушевана и отдать себя в руки властей». Он не раскаивается в своем поступке, ибо, будучи евреем, обязан так действовать.

Размышляя над поступком Дашевского, С. Дубнов пишет:

«Немезида вкладывает оружие в руку благородного юноши, который не в состоянии вынести тяжесть позора его беззащитных и несчастных братьев. Он хочет искупить их вину за унизительную покорность судьбе и безответность… Вооруженный маленьким финским ножом, Пинхас Дашевский лишь оцарапал шею извергу Крушевану, разгуливавшему победителем по улицам Петербурга. Дашевский знал, что он идет не только уничтожить «злодея Амана», но, наверное, и навстречу собственной смерти; однако он рассматривал себя как жертву во искупление греха своего народа — греха непротивления злу. Этой нравственной цели Дашевский достиг: он стал мучеником-героем среди мучеников — покорных жертв. В последующих погромах героев еврейской самообороны вдохновляла сила его духа».

Воздействие примера Дашевского очень беспокоило царское правительство, и оно пыталось, по возможности, закончить все без излишнего шума. Дело о покушении Дашевского на Крушевана слушалось в Петербургском окружном суде при закрытых дверях. Таково было распоряжение друга Плеве, министра юстиции Муравьева. Окружной суд приговорил Дашевского к пяти годам каторжных работ. Сенат утвердил приговор. Однако три года спустя Дашевский был досрочно освобожден. Он вышел на волю в августе 1906 года. (Стоит отметить, что свой жизненный путь Дашевский закончил в одной из тюрем Советской России, где скончался в июне 1934 года — согласно информации в газете «Хаарец» от 27 июля 1934 года.)

5. Реакция еврейской молодежи на поступок Дашевского