Сионистское движение в России

«Временный» закон, захлестнувший еврейское население петлей-удавкой, просуществовал в России тридцать пять лет, вплоть до февральской революции 1917 года, когда демократическое правительство отменило все антиеврейские дискриминационные законы.

Глава вторая Основание движения Хибат цион (Любовь к сиону)

Движение Хибат Цион возникло среди еврейства России как реакция на погромы и преследования. В начале 80-х годов 19 века кружки Ховевей Цион[2] были организованы во всех крупных русских городах, в том числе в Москве и Петербурге.

1. Моше-Лейб Лилиенблюм и Леон Пинскер

Особое место в движении Хибат Цион и его развитии заняла Одесса, которая стала центром движения и выдвинула две крупные фигуры, возглавившие его: Лилиенблюма и Пинскера.

Большое влияние на еврейскую интеллигенцию оказало сочинение М. Л. Лилиенблюма (1843–1910) под названием «О возрождении еврейского народа на Святой Земле его древних отцов».

Иехуда Лейб (Леон) Пинскер (1821–1891) рос и воспитывался в Одессе и получил начальное образование в общественном еврейском училище, где его отец, известный ученый-археолог Симха Пинскер, служил учителем иврита. Преподавание велось здесь на русском и немецком языках. Затем Леон Пинскер учился в русской гимназии, а после нее — в одесском Ришельевском лицее на юридическом факультете, где и защитил диплом.

Так как юридическое поприще в николаевской России было закрыто для евреев, Пинскер работал учителем в еврейском училище, где преподавание велось на русском языке. В 1843 году он поступил на медицинский факультет Московского университета и после окончания курса поехал совершенствоваться в Австрию и Германию. Там он встретился с кругами ассимилированной еврейской интеллигенции и попал под их сильное влияние. По возвращении в Россию он стал одним из самых активным проповедников просветительства и ассимиляции. Работал он больничным врачом. Во время Крымской войны самоотверженно трудился в военных госпиталях, а затем до самой кончины практиковал в Одессе, заслужив репутацию одного из лучших ее врачей. Он также сотрудничал в еврейской периодике на русском языке («День», «Сион», «Рассвет») и был членом комитета одесского «Общества просвещения евреев».

Пинскер был человеком слабого здоровья, но очень сильной воли. Его преданность общественным интересам была безгранична. Он был убежден, что просвещение и сближение с русской культурой — лучший и наиболее надежный способ исправить положение евреев в России.

Поэтому следует стремиться к русской культуре, и русский язык должен стать народным языком евреев.

Но вот в 1881 году по югу России прокатились погромы, и это произвело во взглядах Пинскера полный переворот: он отказался от своих прежних убеждений и стал активным националистом.

В речи, произнесенной Лилиенблюмом в одесском комитете Ховевей Цион в ноябре 1901 года по случаю десятилетия со дня смерти Пинскера, оратор поставил вопрос: как случилось, что доктор Пинскер, убежденный проповедник ассимиляции, превратился, в отличие от большинства его единомышленников, в пылкого националиста?

Лилиенблюм видел ответ на этот вопрос в том сильном духовном влиянии, которое оказал на Леона Пинскера еще в детстве отец, Симха Пинскер. Это он пробудил в душе сына глубокое чувство любви к еврейскому народу. Духовный переворот совершился в Леоне Пинскере отнюдь не внезапно. Вера в решение еврейского вопроса путем сближения с русской культурой зародилась в нем еще в дни одесского погрома 1871 года; десять лет он под градом критики вел эту линию, пока погромы 80-х годов окончательно не выбили почву из под его убеждений и не перевернули весь его прежний духовный мир.

Когда в Пинскере произошел этот решительный перелом в сторону еврейского национализма, ему было уже шестьдесят лет. Он и прежде, будучи сторонником ассимиляции, не отдалялся от своего народа. Когда же он убедился, что путь этот ложен, отбросил его без колебаний — не только как бесполезный, но как вредный и опасный.

Свои новые идеи относительно решения еврейского вопроса Пинскер изложил в сочинении на немецком языке, которым владел в совершенстве, отвез рукопись в Берлин и издал там в виде анонимной брошюры под таким заглавием: «Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам».

Для эпиграфа Пинскер взял изречение мудреца Хиллеля: «Если не я за себя, то кто же за меня? И если не теперь, то когда?» Брошюра появилась в сентябре 1882 года, и очень скоро стало известно, что «русский еврей» — не кто иной, как известный врач и публицист доктор Леон Пинскер из Одессы.