Сионизм в век диктаторов

Все остальное бесполезно и является паллиативом.

В 1925 г. самый неистовый сторонник тотального воздержания от противодействия антисемитизму Яков Клатцкин, соредактор огромной «Энциклопедиа иудаика», полностью сформулировал то, что вытекает из сионистского подхода к антисемитизму:

«Если мы не признаем справедливость антисемитизма, мы тем самым будем отрицать правомерность нашего собственного национализма. Если наш народ заслуживает того, чтобы жить своей национальной жизнью и готов к этому, тогда надо признать его чужеродным телом, вклинившимся в нации, среди которых он живет, чужеродным телом, настаивающим на своей явной особенности и сокращающим таким образом сферу их жизни. Поэтому правильно, что они должны бороться против нас за свою национальную целостность…

Вместо то-го чтобы организовывать общества защиты от антисемитов, которые хотят ограничить наши права, мы должны создавать общества защиты от наших друзей, которые хотят защищать наши права»⁴.

Германский сионизм в ВСО имел то отличие, что лидеры ССГ были против участия в какой-либо мере в муниципальной жизни. Блюменфельд считал, что преступить границы —

значит совершить страшный грех. Блюменфельд полностью согласился с антисемитской установкой, заключающейся в том, что Германия относится к арийской расе и что если еврей занимает должность в стране, где он родился, то это не что иное, как вторжение в дела другого народа. В теории

ОСГ утверждал, что каждый нз его членов должен в итоге эмигрировать в Палестину, но это, конечно, было совершенно нереалистично. В период между 1897 и 1933 гг. около

2000 переселенцев выехали из Германии в Палестину, но многие из них были евреями из России, осевшими там после революции. В 1930 г. ОСГ насчитывал 9059 человек, платящих членские взносы, но взносы были номинальными и ни в какой мере не являлись политическим обязательством. Несмотря на весь энтузиазм Блюменфельда, сионизм не был важным элементом в Веймарской республике.

Когда на выборах в июне 1930 г. в Саксонии появились признаки подъема нацизма, получившего 14,4 процента голосов, берлинская еврейская община оказала давление на

ОСГ, добиваясь от него вступления в комитет по выборам в рейхстаг для совместных действий с ЦФ и другими ассимиляторами. Но вступление ССГ было строго номинальным;

ассимиляторы жаловались, что сионисты едва уделяли время комитету по выборам в рейхстаг и едва давали ему деньги и он самораспустился сразу же после выборов. Статья в

«Рундшау», автором которой был Зигфрид Мозес, позже ставший преемником Блюменфельда в качестве главы федерации, отнеслась с сионистским равнодушием к подготовке эффективной защиты:

«Мы всегда считали, что защита от антисемитизма является задачей, которая касается всех евреев, и ясно заявили, какие методы мы одобряем и какие мы считаем неуместными или неэффективными. Но правильно то, что защита от антисемитизма не является нашей главной задачей, она не интересует нас в той же степени и не имеет того же значения, как работа ради Палестины и в несколько ином смысле работа еврейских общин»⁵.

Даже после выборов в сентябре 1930 г. сионисты выступали против создания действенного фронта против нацистов.

Л. В. Ром утверждал в «Рундшау», что любая защита может быть лишь потерей времени. По его мнению, «наиболее значительный урок, извлеченный нами из этих выборов, заключается в том, что гораздо более важно усилить еврейскую общину в Германии изнутри, чем вести… внешнюю борьбу»⁶.

Лидеры ССГ так и не смогли создать эффективное единство с ассимиляторами в области организации защиты. В политическом отношении они были «фольклористами» (сторонниками национального), протагонистами полного воздержания от противодействия антисемитизму; они не верили в основную посылку ЦФ, что евреи являются немцами. Их заботило то, что евреи должны подчеркивать свое еврейство.