Сёши 2. Черновик

   Мы шли уже несколько минут, оставляя позади развилки и спуски. Сенджу периодически сверялась с картой, выбирая дорогу. Местами путь перегораживали трещины и завалы, приходилось прокладывать проход. Короткого сна было мне совершенно не достаточно, чтобы восстановиться, но усталость словно бы вытеснялась за пределы тела. Я сворачивал, куда указывали, использовал дзютсу и топал дальше. Сейчас надо помочь мелкому, остальное потом...

   Но за очередным поворотом пришлось остановиться - подвешенный над разломом мост замыкали ворота.

   - И что теперь? Ломать?

   - Толкай! Там не заперто.

   - Интересно, почему? - я послушно налёг на створки.

   Петли хрустнули, возмущённо взвыли, но повернули толстое полотно.

   За спиной почти беззвучно вздохнули.

   - Это начал Нидаймё, но не успел закончить...

   Я навострил уши. С некоторых пор всё, что касалось второго Хокаге, интересовало меня особо. Тсунаде помолчала и нехотя продолжила:

   - Они постоянно спорили. Оджи-сама и Тобирама-сама. Дед считал, что эпоха Воюющих Стран необратимо подорвала силу Сенджу. Много родов погибло, детей почти не осталось. Он видел решение в объединении с другими кланами. Коноха стала его драгоценным наследием - будущим для семьи.

   Надо же, какие подробности выясняются. Отец мне рассказывал, что одержав блистательную победу над Учиха, клан Сенджу стал тем, кто заключил договор с Хи-но-Куни. Именем Огня перемирие было предложено другим странам и кланам. А теперь оказывается, что главные стороны конфликта просто измотались до предела.

   И что?

   - Тобирама противился тому, что нам предстоит растворить свою кровь и решил перенести таблицу Рикудо сюда.

   Хм-м, не самое сложное дело, на мой взгляд.

   - Не знаю, что ему помешало. Кажется, в Узушио попросили отсрочки... А потом он погиб, - слова прозвучали без всякого выражения. - После его смерти маму волновали другие вопросы, ну, а про моего отца ты, наверное, слышал?

   - Нет, - даже имени его не помню.

   - Да и неважно... Нам туда! - Сенджу показала поворот, больше похожий на случайную щель. - Всё вышло, как вышло. Дневники Нидаймё я нашла только после смерти матери. И это место тоже...

   Кланяясь низкому потолку, мы спустились по скользким от воды и натёков ступеням.

   - Давно тут не ходила. Надо почистить и просушить.

   - А вы? - любопытство грызло меня по-прежнему.

   - Что?

   - Поддерживали решение Шодай или Нидаймё?

   - А я... Я тогда была немногим старше тебя. Я пошла за советом к бабушке, и она отговорила меня забирать таблицу из Узушио. А как же?! "Война на пороге! Опасно!" - Сенджу невнятно выругалась. - Говоришь, оставила все ключи этой свистушке Кушине?! И Намиказе об этом знал?

   Я невольно поморщился. Мы не были близки с Узумаки, но уважение к женщине, несущей ношу жертвы демону, казалось мне чем-то обязательным.

   - Полагаю, знал. Письмо к Узумаки хранится у меня. Прошу прощения, Сенджу-сама.

   - Брось, Какаши! Думаешь, я тебя виню? - горечи в голосе хватило бы отравить пару колодцев. - Родная бабка меня обманула, предпочла свой прежний клан. Да и наплевать! Время нас всех рассудило. Он же добился своего!

   Он?.. Тобирама или мелкий?

   Начинаю думать, что это фамильная черта Сенджу: после их объяснений вопросов остаётся столько же, сколько было, но уже другие. С мелким ровно такая же история. И ведь хотят как лучше.

   - А кто-нибудь читал таблицу до конца?

   - Дед. Последний, кто прочёл её полностью, и единственный, сумевший сделать это за месяц.

   Да уж. Подходить к Богу Шиноби с обычной меркой - глупо.

   - Сёши говорил, что пока ещё в самом начале...

   Тсунаде взвыла так, словно я пырнул её ножом:

   - Ребёнка даже близко нельзя подпускать к этой штуке! Нужны уже развитые навыки и сильный кейраку-кей. Да и просто жизненный опыт! Если коротко - это не кома. Сёши отдал таблице слишком сложный приказ, и чтобы его выполнить, она перехватила управление телом.

   То есть, когда она закончит делать то, что она делает, мелкий придёт в себя? Теперь чакры достаточно, а значит, можно не волноваться.

   В ответ на моё предположение Тсунаде мрачно спросила:

   - Знаешь, что происходит, когда разум оказывается отрезанным от всех внешних чувств и запертым наедине с собой?

   Под рёбрами растёкся холод. Знаю. Есть такое гендзютсу. Я даже испытывал его на себе. Кратковременное подавление всех ощущений успокаивает и расслабляет. Продолжительное используют для пытки. Неподготовленный человек полностью теряет рассудок, примерно через сутки.

   Сёши хочу-чтобы-это-поскорее-закочилось!

   Шок потери тела постепенно отошёл на второй план, зато вплотную подкатила проблема сенсорного голода. Кому скажи! Я ведь деньги платил за флоатинг. Из любопытства, ну и ради нового опыта ходил в специальный салон отрешаться от ощущений. Там клиентам предлагали поплавать часик в тёмной ванной с раствором английской соли, а тут...