Сипстрасси

– Я хочу, чтобы ты использовал свой разум и перестал подменять мысли чувствами. Ты ничего не знал о Плутархе, пока Мэдлин не просветил тебя. Никто не рождается, умея владеть мечом. Этому учатся, как всему остальному. И требуется только хороший глаз, быстрота и еще храбрость. Все это у тебя есть, поверь мне! А теперь иди за мной, я хочу, чтобы ты кое-что увидел.

Туро протянул гладий Кулейну, но тот отмахнулся.

– Носи его с собой всегда. Привыкни к его весу, приладь к нему руку. И следи, чтобы он был всегда острым.

Воин Тумана прошел мимо хижины и направился вниз по склону к долине. Туро шел за ним, а его желудок терзал голод. До хижины Кулейна они добрались меньше чем за час, но когда они вошли внутрь, принц совсем окоченел. Там было холодно, и в очаге не было дров.

– Я приготовлю завтрак, – сказал Кулейн, – а ты…

– Знаю. Нарублю дров.

Кулейн улыбнулся и оставил мальчика у сарая. Туро взял колун в изъязвленные руки и принялся за работу.

Расколоть он сумел только шесть чурбанов и отнес поленья в хижину. Кулейн ничего ему не сказал, а протянул деревянную плошку с горячей овсянкой, подслащенной медом. Это была амброзия.

Кулейн убрал плошки и вернулся с широкой чашей, до краев полной кристальной воды. Он поставил чашу перед Туро и подождал, пока вода не стала зеркально-неподвижной.

– Погляди в воду, Туро.

Принц нагнулся над чашей, а Кулейн поднял над ней золотистый камешек и закрыл глаза.

Сначала Туро видел только свое отражение и деревянные балки у себя над головой. Но потом вода затуманилась, и ему показалось, что он с большой высоты смотрит на берег замерзшего озера. Там собралась группа всадников. Они словно увеличились, как если бы Туро устремился вниз к ним, и он узнал отца. Грудь ему пронизала жгучая боль, горло сжалось, слезы мешали смотреть. Он смигнул их. У озера из-за валуна вышел человек, натягивая длинный лук. В спину его отца впилась стрела, его конь вздыбился, потому что всадник упал ему на холку, но в седле все-таки удержался. Остальные всадники сгрудились вокруг, а король выхватил меч, и передний свалился на землю мертвым. Вторая стрела впилась в шею королевского коня. Конь рухнул, но король успел спрыгнуть и отбежал к озеру, встав спиной ко льду. Всадники – их было семнадцать – спешились. В заднем ряду Туро различил Эльдареда и одного из его сыновей. Убийцы скопом ринулись к королю, он шагнул им навстречу, рубя и коля тяжелым мечом, а его борода намокала кровью. Они в растерянности отпрянули. Пятеро валялись на земле мертвые, еще двое кинулись прочь с глубокими ранами в плече. Король споткнулся и низко наклонился, изо рта у него хлынула кровь. Туро хотел отвести глаза, но их словно приковало к картине в чаше. Убийца подскочил, чтобы вонзить кинжал в бок короля; меч умирающего монарха нанес косой удар, почти обезглавив его. Затем король повернулся, шатаясь, спустился на лед и в последнем усилии метнул меч далеко от берега. Остальные убийцы сомкнулись над упавшим королем, и Туро увидел, как Кэль нанес смертельный удар. И тут принц увидел, что в глазах Аврелия вспыхнул огонь торжества. Меч завис рукоятью вниз над полыньей в самом центре озера. Из воды поднялась тонкая рука и увлекла меч в озеро.

Картина заколыхалась, пошла рябью, и в чаше на поверхности воды возникло собственное изумленное лицо Туро. Он выпрямился и увидел, что Кулейн внимательно в него вглядывается.

– Ты видел смерть Человека, – сказал Кулейн негромко, почтительно, словно воздавая высочайшую хвалу. – Тебе подобало ее увидеть.

– Я рад, что сумел увидеть. Ты заметил его глаза в последний миг? Мне почудилось или в них правда было счастье?

– Я сам хотел бы это знать, но ответ даст только время. А меч ты видел?

– Да. Но что это означает?

– Просто, что он не у Эльдареда. А без него он не может стать верховным королем. Это же Меч Кунобелина. Мой меч!

– Конечно! Мой отец вырвал его из камня в Камулодунуме; он первый сумел это сделать!

Кулейн усмехнулся.

– Ну, тут особой заслуги нет. Аврелием ведь руководил Мэдлин. А испытание с мечом в камне придумал Мэдлин же. Никто прежде не мог вырвать меч потому, что он всегда на биение сердца был впереди во времени. Вырвать? Никто даже коснуться его не мог.

Это было частью легенды о Кунобелине, легенды, которую Мэдлин и я сочинили четыреста лет назад.

– Но зачем?

– Из чистого тщеславия. Я же сказал тебе, что в те дни страдал большим самомнением. А быть королем, Туро, было очень забавно. Мэдлин помог мне стариться красиво. Я все еще обладал силой двадцатипятилетнего мужчины в чудесно морщинистом теле. Но потом мне стало скучно, и Мэдлин разыграл мою смерть.