Сирахама

Старейший послал «жажду крови» по телефону… Сирахама на том конце провода закашлялся и сдавленным голосом, уже без «дипломатии», сообщил, что именно он думает об идиотском, дебильном, олигофренском, жлобском, долбо…ском обычае договорных браков вообще и о тех, кто этому обычаю следует, в частности. А так же отправил их, этих ретроградов, по каким-то заковыристым координатам, посоветовав загуглить, где это находится. Правда, умудрился ни разу прямо не причислить Хаято Фуриндзи к этим самым ретроградам…

Хаято Фуриндзи ничего не оставалось, как лично отправляться к Асамия и о чем-то с ним говорить… Результатом был больничный, взятый Рююто на месяц и слухи, забродившие по институту.

Акисамэ, конечно, мог и ошибаться, но почему-то ему казалось, что за недовольством Сверхчеловека тщательно скрывается удовлетворение произошедшим.

* * *

— А у меня для вас подарки, детишки! Хо-хо-хо! — Санта-Клаус осторожно поднял одной рукой огромный мешок. — Начнем мы, пожалуй, с детишек, которые в этом году вели себя ХОРОШО!

Старейший заглянул в мешок и достал большой конверт:

— Апачай Хопачай!

— Насяльника?

— Держи! Это тебе! — Старейший усмехнулся в усы. — Наверно, от кого-то из ваших… из подземных… Кенсэй-сан, прочтите Апачаю, что там написано.

Старейший вручал подарки, а Акисамэ удивлялся все сильнее: например, стоимость подарочного сертификата для Апачая на 61 тройной обед из сети ресторанчиков «Ёси-ноя» с доставкой в Редзинпаку тянул на весьма ощутимую сумму.

Пройдясь по «детишкам», которые вели себя ХОРОШО, Старейший приступил к тем, кто, по-видимому, вел себя ПЛОХО.

— Сигурэ. Это — тебе. Тут написано «Распаковывать в одиночестве».

Получив подарок — огромную коробку, мастерица всяческого оружия ожидаемо испарилась из зала…

— Ну, и последний подарок — нехорошему, злому, коварному Хаято Фуриндзи! Нет такого? Наверно, стыдно! Ну и ладно… тогда мы его сейчас откроем, а вы потом ему передадите, хо-хо-хо! Что же ему такое подарили-то, а?

Санта Клаус открыл коробку (Акисамэ почему-то посетила мысль, что для Старейшего содержимое его коробки — такая же загадка, как и для всех остальных):

— Хо! Хо-хо-хо!!!

На стол из коробки были извлечены: шляпа-цилиндр, полосатые брюки, сюртук, сапоги-ботфорты со шпорами, плетка и… книжка «Золотой ключик (перевод с русского языка)».

Сакаки закашлялся и торопливо надел свой подарок — мотоциклетный шлем — опустив щиток.

Кэнсэй… Кэнсэй получил до этого странный подарок — какую-то записку, прочтя которую, сразу же куда-то исчез. И вот сейчас он входил в зал со своим фотоаппаратом… ну, не совсем входил — углядев «подарочный набор» Старейшего, он сейчас осторожно пытался проползти по стеночке, тряся плечами в беззвучном хохоте.

Акисамэ усиленно применял дыхательную технику и другие методики самоуспокоения — текст «Золотого ключика» (причем в оригинале) он знал лучше всех в Редзинпаку!

И только Апачай, прижавший к груди заветный сертификат, оторвавшись от созерцания потолка (наверно, отправлял благодарственную молитву кому-то Самому Главному в Подземном Мире), обвел собрание недоуменно-радостным взглядом и еще раз поделился своим счастьем с окружающими:

— Апа-па-а-а-а!

— Видимо мы, девочки, вели себя в этом году ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ плохо! — Задумчиво заметила в пространство Миу. — Но лично мне это «плохо» ТАК понравилось!

Девушки с большим энтузиазмом закивали, соглашаясь.

— Почему, внуч… — Санта Клаус оборвал себя и поправился. — Почему, девочка, хо-хо-хо?

— Это логично, Санта-сан, — Пожала плечами девушка. — Очень-очень плохие девочки ведь подарков не получили.

— Да-а-а… — Важно покивал головой Санта Клаус. — В списке людей, которые вели себя плохо в этом году, имя Миу Фуриндзи находится на третьей строчке после Хаято Фуриндзи и Косаки Сигурэ. Но…

В этот момент Кэнсэй вскинул фотоаппарат и прицелился куда-то за спину Миу. Сакаки и Акисамэ поперхнулись, Апачай обрадовано-приветственно выдохнул «Аппа!», а Рэнка с Мисаки придушенно пискнули.

— … оглянись!

Миу оглянулась и обомлела…

В двух метрах за ее спиной сидела… большая черная пантера!

На несколько секунд в зале установилась непрошибаемая монолитная тишина. У Миу медленно увеличивались глаза… Пантера склонила голову на бок, чуть оскалилась, тихо-тихо рыкнула и облизнула нос большим розовым языком.

А после этого, подняв лапу, сказала знакомым женским голосом:

— Типа… ня… вот…

Наваждение исчезло. И стало видно, что это, оказывается, Сигурэ в обтягивающем черном костюме с мелкой шерсткой, в полумаске, закрывающей верхнюю часть лица, с подрисованными усиками, с обручем-ушками на голове… и — да — сзади был черный пушистый хвост!

— С Новым… годом… ня…

В следующее мгновение Миу, Ренка и Мисаки метнулись вперед — Сигурэ-пантера дрогнула, но осталась на месте… зажмурившись, правда. Акисамэ представил, каково «мастерице всяческого оружия» давить сейчас свои боевые рефлексы, и искренне ей посочувствовал.

— Какая прелесть-ня!

Девушки облепили Сигурэ, гладя ушки и теребя хвост, о чем-то щебеча и что-то обсуждая.