Сирахама

— О! Ренка, поторопимся! Сейчас Кенчи опять отжигать будет!

— А потом его снова побьют! Чур, сегодня я с ним лежу!

— Ладно-ладно… Подумай, как объясняться будешь, если он неожиданно придет в себя!

— Ха! Папа никогда не ошибается, определяя время пребывания человека в бессознательном состоянии!

— Кроме случаев, когда захочет над тобой пошутить…

— Этот момент станет фактически разрешением начать взрослую жизнь!

Рассмеявшиеся девушки вышли на веранду.

* * *

При первых звуках ритмичной, похожей на марш, музыкальной композиции необычайно серьезный Апачай вышел на середину площадки и стал исполнять ритуальный танец бойцов муай-тай…

Кенчи тоже встал и несколько секунд, едва заметно покачиваясь, с интересом следил… Потом вдруг расплылся в широкой улыбке, вышел «в круг» и…

— Необычно. — Прокомментировал движения ученика Акисамэ. — Необычно, но не лишено ритма и внутренней гармонии!

— Выпенджерники… Оба. — Фыркнул Сакаки.

Но Миу почему-то показалось, что он любуется танцем двух бойцов.

Девушки так и не заметили, когда ритуальный танец стал поединком. Некоторые удары выполнялись «в воздух» или показательно «на блок» — такое впечатление — для красоты, как очередное «па» этого ритуала. Глаза обоих бойцов были «как неживые», «бессмысленные» — рассфокусированы. Лица, как маски, застывшие.

Несколько раз Миу видела стопроцентно пропущенные моменты, когда Кенчи мог вмазать в голову Апачая «с ноги». Но потом она увидела такие же моменты, когда точно то же самое мог сделать и Апачай, влепив своей «оглоблей» по открытой голове Кенчи. Судя по тихим ахам и охам Ренки, она тоже это видела.

Только сейчас она вспомнила, что оба дерутся без протекторов и перчаток!

А еще она вспомнила, как Апачай что-то пытался рассказать о взаимоуважении и этикете в муай-тай… Тогда, честно говоря, Миу пропустила эту бессвязную корявую лекцию на ломанном японском с многочисленными «Ап-па-па» мимо ушей. Ну, какой может быть этикет или взаимоуважение в подпольных боях насмерть, кроме которых Апачай и не видел ничего?! Но там что-то было про недопустимость удара стопой или пяткой в лицо… она, к сожалению, не запомнила.

Музыка стихла, и Акисамэ убавил громкость до нуля.

Но бойцы продолжали драться. Теперь было видно, что это — смертельный поединок. Молниеносные удары Апачая, от которых Кенчи раньше убегал или улетал, а Миу бежала за ведрами, вспарывали воздух там, где до этого находилась голова Кенчи. А после мощных пробивов ногами в торс Апачай отлетал до края площадки, оставляя глубокие борозды в песке. И — все равно — потрясающее хладнокровие и доверие к смертельному противнику — удары ногами в голову не наносились!

Вдруг противники застыли друг напротив друга и, сделав синхронный шаг назад, вскинули руки и закричали в небо что-то гортанное. Миу на миг снова привиделся черный туман, окружавший теперь не только Кенчи, но и Апачая!

Над Редзинпаку воцарилась полная тишина. Довольно улыбающиеся мастера мышками сидели на своих местах, стараясь продлить это неестественное безмолвие.

Апачай метнулся к Кенчи, схватил того в охапку и закружил по площадке:

— Кенчи! Акума! Маленький акума! Большой акума Подземного Мира принять-признать маленький акума Кенчи! Апа-па-па!

А Кенчи, «маленькому акума», судя по всему, было очень и очень плохо… Позеленевшее лицо, расширившиеся зрачки, хриплое дыхание.

— Тазик. — Услышала Миу, обернулась и увидела, как Сигурэ подносит к Кенчи пластиковый синий тазик. — Хорошо… для твоего… муай-тай.

— Слишком впечатлительным советую отвернуться. — Произнес Акисамэ.

Ренка и Миу торопливо отвернулись, успев увидеть, как усмехаются мастера. Раздавшиеся громкие звуки опорожняющегося желудка не оставили сомнений в происходящем.

— Что? Неужели я забыл про необходимость заткнуть уши? — Удивился мастер джиу-джитсу. — Непростительно!

— Часа полтора теперь спать будет… — Рассматривая появляющиеся звезды, поставил диагноз Кэнсэй. — Если не тормошить, разумеется.

— Миу, а ты поставишь ему капельницу. — Приказал Акисамэ. — Обычный физраствор с глюкозой. Пять кубиков.

— А я… рассол. — Решила Сигурэ. Покосилась на ухмыляющихся мастеров и пояснила. — Обещала… потому что…

— Это будет очень кстати, Сигурэ. — Покивал Акисамэ. — Только не забудь, что препарат «рассол» вводится перорально, а не внутривенно.

— Перо… как?

* * *

— Ма-доно! Только что на «Счастливчике» была заказана композиция абонентом «Шкет»!

— Кхм… спасибо, Вика… Включи у меня. Экспертам сообщили?

— Да, Ма-доно. Уже слушают.

— Молодцы. Я-то в этом не разбираюсь, а вот они должны услышать ее полностью. Десять минут я не принимаю никого!

— Слушаюсь, Ма-доно!

* * *

— Какие у вас планы на десятое декабря, Сирахама-сан?

— А вы хотите меня куда-то пригласить, Ниидзима-сан? Сразу хочу уточнить, чтобы не было недоразумений и разочарований — я предпочитаю девушек.

— Какое совпадение, Сирахама-сан, я тоже их предпочитаю… хотя стараюсь не связываться с дочерьми кланов — от них столько мороки. Чему вы, Сирахама-сан, живое (пока еще) подтверждение! Но где уж мне до будущего Дракона!