Сирень

Он даже не потрудился ответить на мой вопрос.

Ублюдок.

На следующее утро, как и было обещано, прибыла машина. Водитель представился как Барри, прежде чем открыть мне дверь. Он также рассказал мне, что иногда отвозил на мероприятия «Связанных», когда они были в городе. Все это было немного сюрреалистично. Все стало еще более странным, когда Барри заехал на стоянку «Старбакс» и, зайдя внутрь, вышел оттуда с подносом, уставленным четырьмя кофейными чашками.

— Для вас, мэм, — Барри протянул мне ту, на которой было написано мое имя, но я слишком нервничала, чтобы пить, поэтому всю дорогу до дома в Беверли-Хиллз я ехала, держа кофе в трясущихся руках.

Возьми себя в руки, Фаун. Они, вероятно, почувствуют запах страха.

Когда Барри подъехал к воротам, я попросила его остановиться на минутку, прежде чем проехать дальше. Опустив заднее стекло, где я сидела со стороны, обращенной к будке охраны, я протянула свой все еще горячий кофе вчерашнему охраннику.

— Перемирие? — спросила я, когда его взгляд перемещался туда-сюда между мной и чашкой.

Держу пари, он думает, что я его отравила.

Если бы я когда-нибудь решила рискнуть жизнью в тюрьме, я бы определенно пошла по крупному.

Может, убийство моих новых коллег по группе?

Охранник медленно взял «Старбакс», прежде чем сделать глоток, ухмыльнулся и махнул нам рукой, чтобы мы проезжали.

Откинувшись на спинку сиденья, я вздохнула с облегчением. Может быть, в конце концов, сегодняшний день будет не так уж плох.

ДЕСЯТЬ

Она — чертова катастрофа.

Брэкстон играла лучше, чем тупицы, которых мы прослушивали, но ей все равно нужно было работать. Много работать. Кто-то мог бы возразить, что у меня слишком высокие стандарты, но только слабаки, у которых их вообще нет, когда-либо говорили подобную чушь.

— Это было медленно и механически, — сказал я ей в тот момент, когда она закончила мучить один из наших главных хитов. — К тому времени, как ты подобрала нужные аккорды, песня закончилась. Тебе нужно выбраться из своих мыслей. Когда ты приходишь на мой сешн (прим. выступление рок-группы), для тебя больше ничего не должно существовать. Играй отсюда, — я постучал себя по груди, там, где раньше было сердце. Я почувствовал себя лицемером. Вздохнув, я опустил руку, когда Брэкстон уставилась на меня так, словно ее это не впечатлило. — Или, по крайней мере, играй так, будто у тебя есть хоть какое-то гребаное мужество, Фаун.

Раздувая ноздри, она расправила плечи:

— Я хочу сыграть еще раз.

— Ты так говоришь, как будто у тебя есть выбор.

Краем глаза я заметил, как она закатила глаза, но никак это не прокомментировал. Трех месяцев было недостаточно, чтобы отвлекаться на подобное дерьмо вроде ее ебаного отношения и того, почему от этого у меня твердел член.

Сегодня она заколола волосы наверх, демонстрируя свою длинную шею и черный чокер с золотым полумесяцем, свисающим с него. На ней также был короткий белый сарафан, который придавал ей невинный вид, и черные армейские ботинки, которые делали ее менее невинной. Что еще хуже, она решила, что сегодня отказаться от лифчика было разумным выбором. Я не уловил того стиля, к которому она стремилась, но, тем не менее, он сработал. Было похоже на то, что она боролась с обеими сторонами одной медали.

Брэкстон была старше, чем я изначально предполагал, но все еще молода. Ей исполнилось двадцать два всего несколько месяцев назад, а это означало, что, как бы сильно она ни притворялась, она все еще не нашла себя.

Она попробовала песню еще раз, в этот раз было лучше, но по-прежнему звучало так, будто она просто создавала шум, а не мелодию. Если быть честным, она играла достаточно хорошо, и нужен был натренированный слух, чтобы уловить разницу. С третьей попытки, когда она, казалось, снова погрузилась в свои мысли, я вскочил с дивана с таким громким рычанием, что Лорен, фыркнув, пробудился от сна рядом со мной.

— Во что, черт возьми, ты играешь? — потребовал я, кидаясь на нее. К ее чести, она не отступила, но мне было наплевать на ее характер. Она напрасно тратила мое время.

— Извини?

— Где та девушка с фестиваля? Я не приглашал эту кроткую, незлобивую чушь, которую ты притащила на мой сешн. Либо убирайся из своих мыслей, либо убирайся с глаз моих долой.

Ее пухлые губы приоткрылись в шоке, прежде чем сомкнуться только для того, чтобы снова открыться, чтобы она могла облизать свои губы:

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — ее кулак сжался в предупреждении, на которое я не обратил внимания. Я был готов рискнуть сломанным носом, если это означало заставить ее играть от всей души.

— Или что? — я навалился на нее, прижимая спиной к стене и удерживая ее там, положил руку ей на голову.

Брэкстон приподняла подбородок, не желая отрывать от меня пристального взгляда:

— Или я уйду.

— Только если я тебе позволю, — она заставляла меня противоречить самому себе, черт возьми.

— Чего ты хочешь от меня, Морроу?