Сирень

Слабый звук чего-то упавшего на пол, за которым последовал слишком тихий вздох, привлек мое внимание. Я отдернул занавеску, которая защищала меня от посторонних глаз на моей койке, и обнаружил, что Брэкстон стоит там, ее и без того круглые глаза вылезают из орбит. Я, не теряя времени, выбрался из своей койки, а затем сделал грязный ход, возвышаясь над ней в тесном пространстве:

— В чем твоя проблема, Фаун?

— Я… что?

— Почему ты стоишь здесь так, словно я собираюсь тебя зарезать?

Я наблюдал, как к ней возвращалось прежнее отношение, и она безуспешно пыталась сделать вид, что ее не пугает моя близость. Я бы рассмеялся, если бы разговор с моим отцом не проигрывался у меня в голове на повторе.

— Может быть, потому, что ты смотришь на меня так, как сейчас?

— Что именно ты услышала? — потребовал я, переходя к делу.

Конечно, она решила прикинуться дурочкой.

— Что?

— Ты подслушивала частный разговор, — продвигаясь вперед, пока она не оказалась в ловушке, я оперся предплечьями на верхнюю койку, которую она занимала. Я не хотел думать о том факте, что она была прямо напротив моей. — Кто-то должен научить тебя хорошим манерам.

Она фыркнула, выглядя искренне удивленной:

— И ты подходишь для этой работы? Это все равно, что кастрюля будет учить чайник, как не быть черным, — она закатила свои невинные глаза, за которыми скрывалась злоба.

— Знаешь, что еще считается грубым? — я предпочел проигнорировать все, что она только что сказала.

— Не-а, — ее брови опустились, а в глазах появилось настороженное выражение. Она была умненькой. — И что же?

— Предлагать мне трахнуть тебя, а потом срывать вечеринку еще до того, как начнётся веселье.

— Я не предлагала…

— Ты это сделала, — оборвал я ее прежде, чем она успела солгать. — Я узнаю женщину, которая хочет, чтобы ее трахнули, когда вижу ее.

Она прикусила губу, прежде чем отвести взгляд:

— Назови это кратковременной оплошностью в мышление.

— У меня было время подумать о твоей минутной оплошности, и я пришел к выводу.

Все еще отказываясь встречаться со мной взглядом, она выпалила в ответ:

— Жду с замиранием сердца.

И она еще задавалась вопросом, почему я постепенно становился одержимым.

— Ты сказала мне «да», — ее встревоженный взгляд метнулся ко мне, и я улыбнулся. Возможно, у Рика и был талант заставлять ее улыбаться, а Хьюстон в совершенстве овладел умением заставлять ее подчиняться, но я был единственным, кто ослабил ее бдительность. Достаточно, чтобы сделать уязвимой. — И никто не сможет этого отнять, олененок. Даже ты.

— Может, я и не могу вернуть все назад, но я могу сделать так, чтобы это никогда больше не повторилось.

Продвигаясь вперед до тех пор, пока между нами не осталось свободного пространства, я наслаждался ощущением ее мягкого тела, прижатого к моему, когда ее дыхание стало коротким и учащенным.

— Ты пытаешься вывести меня из себя.

— Так ли это? Я бы предпочла не видеть, как ты устраиваешь очередную истерику. Не мог бы ты отойти назад, пожалуйста?

Вместо того чтобы сделать, как она просила, я изучал ее. Она продолжала сглатывать между вдохами, будто пробовала что-то на вкус, только для того, чтобы после понюхать воздух, как будто там она могла найти ответ. Это было незаметно, и легко можно было упустить, если бы я не стоял так близко. Мой желудок сжался, когда мне в голову пришла одна мысль.

— Ты девственница, не так ли, Брэкстон?

Она фыркнула, ее лицо омрачилось недоверием:

— Почему? Потому что я не влюбляюсь в тебя по уши? Этот разговор опасно близок к сексистскому, придурок.

Я усмехнулся, потому что мне правда было насрать. Она была наивна, думая, что меня это волнует:

— Если по счастливой случайности в аду ты не девственница, предполагаю, что тебя давненько не трахали. Сколько времени прошло?

— Не твое дело.

— Может быть, до тебя еще не дошло, но в этом месте у тебя не будет особого уединения. А это значит, что мы узнаем друг друга очень хорошо, и очень скоро. Перестань цепляться за свои воображаемые жемчужины и скажи мне.

— Если я скажу тебе, ты отстанешь?

— Конечно.

— Я имею в виду, отстанешь от меня. Я чувствую твой член, чувак.

— Я бы сказал, что мне жаль, но это не так. Я весь в ожидании.

Она издала долгий стон, прежде чем заерзать на месте:

— Давненько, окей?

Интересно.

— О чем именно мы говорим? Дни? Недели? Что? — она отказывалась смотреть на меня, из-за чего мое сердцебиение участилось. — Месяцы? — когда она не ответила, я задумался, что бы это значило, пока она снова не переступила с ноги на ногу и не сморщила нос. У меня отвисла челюсть, заставив ее вздрогнуть и подтвердить вывод, к которому я уже пришел. — Ты хочешь сказать, что тебя не трахали уже много лет?

— В этом нет ничего особенного.

— Ох, но это так. Это огромное дело. Гигантское. Чудовищное. Безразмерное. Как это произошло? — мой голос звучал так, как будто кто-то сказал мне, что конец света наступит через три дня. Если раньше я хотел оказаться внутри Брэкстон, то сейчас у меня текла пена изо рта от желания трахнуть ее. Мне хотелось завыть на луну над ее бедной заброшенной киской.

— Это был мой выбор.