Сирень (ЛП)

Некоторые девушки, казалось, были готовы убить меня только за то, что я позволила Хьюстон прикоснуться ко мне. Некоторые, казалось, были готовы лечь на железнодорожные пути, если бы он им сказал. И лишь немногие казались завистливыми, но не совсем угрожающими.

— Так держать, девочка! — крикнул кто-то, подтверждая мою теорию. Последовали новые крики, каждый из которых был тревожнее предыдущего.

— Джерико, я люблю тебя!

— Могу я отсосать у тебя, Хьюстон?

— У меня будет твой ребенок, Лорен. Позвони мне!

Мой взгляд метнулся к Лорену, который даже не моргнул. Думаю, что в том, что на него вешали детей, не было ничего нового. Я фыркнула, удивленная, что могу найти что-то смешное даже в этой ситуации.

Не обращая внимания на крики, Хьюстон крепче прижал меня к себе:

— Тащи свою задницу на сцену и сыграй для меня.

— Так вот зачем ты здесь? Чтобы утвердить свое доминирование и поставить меня на место?

Его губы скривились, когда он наклонился вперед, и что-то похожее на рычание вызвало дрожь у меня по спине:

— Не испытывай меня, Фаун. У меня гораздо лучше получается утверждать свое доминирование.

Наконец он отпустил меня, явно уверенный в том, что я никуда не денусь. Я же была слишком занята, представляя, как он выполняет свою угрозу.

Он, казалось, не заметил, как его взгляд скользнул поверх моего плеча к занавесу, разделяющему многотысячную толпу и нас, прежде чем снова встретиться с моим:

— У тебя заканчивается время. Перестань тянуть и покажи нам, из чего ты сделана.

— Ты не готов к тому, из чего я сделана, Хьюстон, — мне слишком нравится, как звучит его имя на моих губах, и я позволяю своему вниманию переключиться на его дружков, стоящих вплотную за ним. — Никто из вас не готов.

Джерико зевнул, его взгляд оставался пустым. В ответ Лорен выдул большой синий пузырь из жевательной резинки, которую жевал. Единственной реакцией Хьюстона было то, что он уставился на меня сверху вниз в молчаливом созерцании. Там было неохотное любопытство — ненасытная потребность испытать эти воды и погрузиться в мои глубины.

Почему это прозвучало так восхитительно развратно? Я не хотела, чтобы это так прозвучало.

— Если я сделаю это, ты прекратишь свое мачо-дерьмо и будешь профессионалом?

Прежде чем он успел ответить, заговорил Лорен, его голос звучал заискивающе: — Мы не ведем переговоров с террористами.

Джерико хохотнул, и я осознала, с пугающим понимание человека, погрязшего в дерьме, что привязана к глупым мальчишкам, выставляющим себя взрослыми мужчинами.

Не обращая внимания на последствия, я сосредоточилась между ними. Они не растерялись, окружив меня так, как будто мы делали это раньше и много раз.

Моим самым замечательным умением, когда я дышала с ними одним воздухом, было притворяться, что ощущение их тесного соприкосновения не пахнет сладко и пряно, как свежемолотая корица. Хотя я и раньше была возбуждена, это чувство никогда не было таким острым. Я не могла видеть никого и ничего, кроме них. Несмотря на то, что они держали меня в напряжении, внутри круга, который они создали, я чувствовала себя в большей безопасности, чем снаружи. Мне казалось, что никто не может прикоснуться ко мне.

Только они.

— Ну же, Лорен. Мы оба знаем, что я разговаривала с Хьюстоном, — я повернулась к нему лицом, оставив Хьюстона и стену жара и угрозы, которую он создал, позади себя, в то время как Джерико стоял прямо у меня за спиной. Я чувствовала, как его мучительно красивый взгляд блуждает по каждому дюйму моего тела, пока он думал, что я отвлеклась. — Он ведь тот, кто командует, верно?

Милая улыбка, которой я одарила Лорена, заставила его глаза вспыхнуть чем-то темным и нечитаемым. Что бы это ни было, я втайне хотела попасть туда.

— Пока что, — с готовностью признался он, выдувая еще один пузырь из своей жвачки.

Моя улыбка стала искренней, когда я услышала предупреждающее рычание Хьюстона позади меня. Я отважилась войти в опасные воды, и это было только начало. Лорен нагло бросил вызов его авторитету, и Хьюстон был готов его принять. Трепет от того, что они могли бы сделать друг с другом, пробежал у меня по спине.

Недолго думая, я протянула руку и ткнула пальцем в пузырь, выступающий между грешных губ Лорена. Жвачка лопнула и сдулась, оставив липкое синее месиво. Эти чернильные лужицы, которые он называл глазами, расширились от шока, хотя радужки сверкали возмездием.

Последнее, чего я ожидала — это того, что он подастся вперед, уткнется носом в мои волосы и вдохнет. Он обнюхивал меня, и ему было все равно, замечу ли я это. Я поймала себя на том, что делаю то же самое, вдыхая запах мяты в его дыхании и бергамота в его дорогом одеколоне.

Трахни меня.

— Когда ты будешь меньше всего этого ожидать, олененок, ты за это заплатишь.

Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.