Сирена

Нора встретила его взгляд. Возможно, второй раз за восемнадцать лет она лицезрела удивленного Сорена. Не произнеся ни слова, он лишь сомкнул пальцы вокруг ошейника. Нора тысячи раз наблюдала, как эти самые пальцы смыкались вокруг его молельных четок. Сорен держал ее ошейник с той же любовью, благоговением и мрачной решимостью, с которой молился.

Он молча повернулся на пятках и Нора последовала за ним через святилище, дверь за дверью, последняя из которых открылась в тенистый, скрытый деревьями коридор, ведущий от церкви к его дому. Как много раз Сорен украдкой водил ее из церкви в свое жилище? Миллионы, подумала Нора. И, тем не менее, миллиона было недостаточно. Укрытый рощей из характерных для старого света вязов и дубов, его дом тихо и величаво стоял посреди убежища из деревьев. Небольшой, двухэтажный коттедж в готическом стиле обеспечивал Сорену живописный вид и уединенность – два крайне ценных пункта.

Нора в покорном безмолвии ждала, пока Сорен разводил огонь в камине гостиной комнаты.

Оглядевшись по сторонам, она увидела тайные знаки их продолжительного союза: рояль Bösendorfer, который она подарила ему двадцать первого декабря прошлого года, на его сорок шестой день рождения, кисточку вышитой книжной закладки, торчащую из сборника поэзии Джона Донна, которую она изготовила для него в летнем церковном лагере в шестнадцать лет, замок от нижнего выдвижного ящика его рабочего стола, располагающегося под одним из книжных шкафов. Только они вдвоем знали, что хранилось под этим замком. На каминной доске виднелись десять следов, в отчаянии выцарапанных ее ногтями в одну из его немилосердных ночей. Нора знала, что этой ночью к ним добавится еще десяток.

Подойдя ближе, Сорен заглянул ей в лицо. Свои глаза она держала почтительно опущенными. Это был первый урок подчинения, который он ей преподал.

- Для чего ты здесь? – спросил Сорен.

- Чтобы отдать себя вам, Сэр.

- Ты снова хочешь принадлежать мне?

- Да, Сэр.

- Всецело?

- И полностью, Сэр, - произнесла Нора. – Без ограничений и условий.

Слова, дававшиеся с такой непринужденностью, должны были быть правдой. Возвращение казалось таким же легким, как падение, таким же простым, как смерть.

- Прошлой ночью ты принадлежала не мне, я прав? – потребовал Сорен, заставив ее покраснеть.

- Да, Сэр, - прошептала Нора.

- Прошлой ночью ты была со своим редактором. Верно?

- Верно, Сэр.

- Ты сделала так, как я сказал? Ты вынудила его причинить тебе боль?

- Да, Сэр.

Боковым зрением Нора увидела, как Сорен изогнул бровь в явном неверии.

- Покажи.

Подняв руки, Нора продемонстрировала свои запястья и оставленные на коже багровые синяки.

- Он удерживал тебя, - заключил Сорен. – Заведя руки над головой.

- Да, Сэр, - произнесла Нора, впечатлившись тем, как точно Сорен определил это по характеру повреждений.

- Что еще?

Расстегнув свою блузу, Нора позволила той упасть на пол, затем расстегнула юбку и выступила из нее. Без стыда и страха она избавилась и от нижнего белья. Теперь абсолютно обнаженная Нора ожидающе стояла перед Сореном. Он бродил по ее телу оценивающим взглядом. Встав сзади, Сорен откинул ее волосы со спины.

- Вижу, он кусал твое плечо. Несколько раз. Он брал тебя сзади.

- Да, Сэр.

- Анально?

- Один раз.

Сорен снова встал перед ней. Опустив руку, он взял Нору за заднюю часть колена и, подняв его, принялся осматривать внутреннюю сторону ее бедер с небрежной опытностью судьи на собачьей выставке.

- Следы от пальцев, - сказал Сорен, опуская ее ногу. – И коленей. Ты сопротивлялась ему.

- Я заставила его брать себя силой.

- Неужели?

- Да, Сэр.

- Сегодня ты будешь сопротивляться мне?

- Нет, Сэр. Ни сегодня, ни когда-либо еще.

Сорен ничего не ответил, продолжив изучать ее обнаженное тело.

- Несколько укусов, несколько синяков… боюсь, твой Закари дилетант в отношении искусства причинения боли. Это так? В отличие от нас.

На лицо Норы пришелся такой молниеносный и яростный удар, что она ахнула скорее от шока, чем от боли. Вздохнув, она почувствовала во рту привкус крови, сглотнув которую, встретила взгляд Сорена.

- Да, в отличие от нас… Сэр.

Улыбнувшись, он щелкнул пальцами. Ни секунды не думая, Нора упала на колени. Одев на нее белый, кожаный обод, Сорен скрепил его у основания ее шеи. Нора выдохнула, превозмогая его охват, позволяя ему впиваться в свое горло, словно сжимающей руке.

Почувствовав рассечение воздуха, Нора приготовилась к взмаху.

"- Как легко ты прощаешь, Элеонор. Как свободно ты отпускаешь чужие грехи. Скажи мне, малышка, когда придет время, как ты опустишь свои грехи?"

С первым ударом плети Нора почувствовала огонь, охвативший ее спину. От этой боли она вскрикнула так громко, что чуть не задохнулась. "Вот так, Сорен", она осмелилась только на мысленный ответ. "Вот так".

***