Сирена

– Он тебя бил? – Джулия усадила меня на кровать и осторожно ощупывала мое лицо.

Я покачала головой. У нормальной девушки остались бы синяки, но мое временное тело было сильным и прочным. Ничто не могло меня сломать. Я кипела от злости, но физической боли не чувствовала. Волновалась я из-за Акинли. Я не видела, в каком он состоянии. Вдруг Эван умудрился ударить его несколько раз?

Я знала, что драка закончилась. Снизу донеслись громкие протесты Эвана, когда его выставили за дверь. Бен прокричал, что его не волнует, как Эван будет добираться домой. Я как раз успела натянуть новую футболку, которую мне дала Джулия, – она оказалась мне впору – и бросила взгляд на будильник на ночном столике. Почти пять утра.

Джулия мне не поверила.

– Ты уверена? Где-нибудь болит? Может, принести льда? – настаивала она.

Я снова покачала головой, глядя ей в глаза. Она выглядела испуганной и переживала за меня. Как же много ее выражение значило для меня! Я уже успела забыть, как приятно быть младшей сестрой.

– Слава богу, ты в порядке. Эван бывает вспыльчивым, но я никогда не видела, чтобы он так обходился с девушками. Мне так жаль. Жутко становится, когда подумаю, что могло бы быть хуже.

Она даже представления не имела, что могло произойти. Конечно, оказаться зажатой в угол большим и сильным парнем довольно страшно, но я собиралась его убить. Смерть уже стояла у Эвана за спиной. Мне не хватило буквально секунды. Акинли спас меня дважды. От человека, который собирался причинить мне боль – по крайней мере, пытался, – и от превращения в чудовище, которым я всегда боялась стать. Мне никогда не отблагодарить его.

– Кэйлен? – Голос Акинли был непривычно низким и сиплым, полным тревоги, страха и усталости.

Я подняла глаза и увидела его в дверном проеме. Оторванный рукав футболки и начинающиеся синяки на коже напоминали о недавней драке. Разбитая губа едва перестала сочиться кровью, а на левом виске, куда Эван ударил его книгой, виднелся порез. Несколько пластырей закрывали царапины от стекла. Он смыл кровь с рук, но на футболке пятна остались. В остальном Акинли стоял передо мной целым и невредимым.

Облегчение пересилило все приличия. Я бросилась к нему, обхватила и прижалась лицом к груди. Пока я рассматривала его раны, он был напряжен. С невыразимым удовольствием я почувствовала, как он расслабляется в моем объятии и отвечает на него.

– С ней все в порядке, – сказала Джулия. – Я не нашла ни синяков, ни порезов. У нее небольшой стресс, что вряд ли ей полезно после вчерашнего, но в остальном все в норме.

Акинли прижал меня к груди, запустил пальцы в волосы.

– Бен тоже не пострадал, – сообщил он поверх моей головы Джулии. – Ни царапины. Он пошел готовить кофе. Ужасно разозлился: уволил Эвана и сказал, что ему надо кое-что обдумать.

– Ну и правильно. Спать ложиться уже поздно, я сейчас спущусь. Хочешь кофе?

– Не откажусь.

Я так и оставалась в объятиях Акинли и слушала, как вибрируют слова в его груди. Самый обнадеживающий звук в мире.

Джулии я не видела, но перед выходом из комнаты она положила руку мне на плечо. Акинли сделал несколько глубоких вдохов и отодвинул меня, чтобы рассмотреть получше:

– Тебе больно?

Я покачала головой.

– Ты уверена? Потому что, если он что-то сделал, мы это просто так не оставим.

Я положила руку на сердце, словно принимала присягу, и медленно покачала головой, глядя ему в глаза. Нужно показать, что я цела и невредима, что он спас меня.

– Прости.

И в третий раз я покачала головой. Он не виноват в том, как повел себя Эван. Я протянула руку и откинула ему волосы со лба. Затем медленно провела ладонью по щеке, наслаждаясь гладкой кожей и покалыванием щетины. Надеюсь, он ничего не заметил. Я просто радовалась, что он не пострадал.

Акинли прижал меня к груди и долго не отпускал. Я ощущала себя крохотной. В его объятиях легко поместилось бы две меня. Эти сильные руки, которые могли причинить мне бо́льшую боль, чем Эван, гладили мою спину и волосы с невыразимой нежностью, совершенно несоответствующей моему непробиваемому телу. Губами он прижался к моему лбу. Дыхание обдавало жаром прохладную кожу, и каждый волосок на теле встал дыбом.

Меня окатила волна боли. Потому что без тени сомнения и страха я знала, что рождена, чтобы провести жизнь в его объятиях. И с уверенностью, которой я боялась и изо всех сил пыталась оспорить, я понимала: мне не позволят остаться здесь.

Утро прошло немного нервно, но, когда я вышла из гостевой комнаты в комбинезоне Акинли, все пребывали в хорошем настроении. Комбинезон сидел на мне мешком, но Джулия не нашла в своем гардеробе ничего подходящего для рыбалки. Под комбинезон я надела для надежности шорты, подвернула штанины, пока не обнаружила под ними свои ступни, и направилась в гостиную. Бен рассмеялся, Джулия хихикнула, но Акинли выглядел довольным. Я была готова на все, чтобы порадовать его напоследок.