Сирена иной реальности

Однако незнакомцу и это зрелище не понравилось. Он бросил палочку на крышку короба, и окно снова стало черным.

— Кого я обманываю?.. — разочарованно выдохнул он. — Быстро привык к хорошей жизни. Зря.

И снова не по моей воле тело поднялось, покидая лежанку. Палка так и осталась стоять у стены, а мужчина, прихрамывая на левую ногу, все же самостоятельно дошел до еще одной двери. Открывать ее ему пришлось самому — похоже, невидимый помощник исчез.

За дверью оказалось совсем крошечное помещение, раза в три меньше нашей кладовки. Зато по внешнему виду совершенно непонятное. На полу стояла большая, в длину полного роста, каменная чаша с подпорками. Пустая. Из стены рядом с ней торчали изогнутые металлические трубки. Рядом виднелся небольшой таз, поставленный на короб. Еще одна чаша — низкая, всего по колено в высоту, — разместилась сбоку, прикрытая пластиной. Значит, все же кладовая и в ней что-то хранят. Но что?

Тело резко развернулось, а руки мужчины уперлись ладонями в холодный край таза. Он склонился над ним, зажмуриваясь, быстрым движением на ощупь дернул какую-то палочку и зачерпнул холодную воду, чтобы омыть ею лицо.

Откуда здесь вода? Ее же не было! Снова происки морского духа?

Еще одно зачерпывающее движение… Холодные брызги в очередной раз обожгли лицо. Даже зубы свело — настолько неприятным оказалось умывание. Только мужчина явно не заботился о своем благе и комфорте. Новой болью он точно старался унять старую, никак не стихающую.

Не потрудившись убрать со лба намокшие волосы, незнакомец резко поднял голову. И прямо передо мной оказалось его лицо, отразившееся в висящем на стене зеркале. Чужое, совсем незнакомое, оно смотрело на меня серыми, словно поблекшими глазами. Маленькими, глубоко посаженными, усталыми, невыразительными, с веером морщинок в углах. Мужчина определенно был немолод. Левую щеку до самой шеи, затронув даже угол рта и нижнюю губу, рассекал грубо заживший глубокий шрам. Прямой длинный нос был чуть свернут в сторону… Но даже если бы он был ровным, а шрам отсутствовал, это вряд ли сделало бы лицо красивым. Его черты были… обычными. Не притягивающими взгляд, но и не отвратительными. Встретив на нашем острове такого мужчину, я бы решила, что он пахарь или мореход. Подобные грубые, непропорциональные черты лишь у них встречаются. Другие эсы все же выглядят симпатичней.

Разумеется, делать вывод о характере, опираясь на внешность, не стоит. Можно быть красивым, как Аленнар, но обладать совершенно гадким нравом. Можно казаться отвратительным, но при этом оставаться честным и порядочным. Уж кому это знать, как не мне?

Горечь воспоминаний вновь захватила в плен отчаяния. Мне даже на миг показалось, что глаза наполнились слезами, а во взгляде мужчины отразились те же эмоции, словно зеркало впитало и передало ему мои чувства.

Вряд ли это происходило на самом деле — не слезы, а вода с мокрых волос стекала по щекам и каплями срывалась с носа. Но тогда как объяснить столь явные нотки отчаяния в голосе, когда губы разомкнулись, чтобы прошептать:

— Сказка закончилась, начинается реальная жизнь. Ты снова всего лишь никому не нужный инвалид. Смирись, Арктур.

Арк… Арктур?! Он? Но… Арктур, то есть Дайяр… Великая Тварь, я, кажется, лишилась рассудка… Безумие.

— Недолго ты пробыл мудрым духом. Даже помочь Лио толком не успел, бесполезный болтун, — невесело усмехнулся…

Дайяр! Это точно он! Сомнения развеялись, как от сильного дуновения ветра. И сразу стало легче. Все же сойти с ума мне не хочется. И пусть я пока ничего не понимаю, а вопросов больше, чем ответов, у меня есть хоть какая-то опора, от которой можно оттолкнуться!

Почему он бранит себя? Дайяр — очень чуткий, милосердный покровитель. Столько раз он меня поддерживал, когда я была на грани отчаяния! Всегда утешал добрым словом, помогал советом, как равной, даже пытался стать другом. И доверие оказал, назвав свое настоящее имя! Не скрыл, как от других! Иначе бы в свитках об этом было написано.

Какая я недогадливая! Да и все мы, пожалуй! Ведь никто никогда не задумывался, откуда приходят к нам духи. Не задавался вопросом — кто они, каковы они. Есть дух… и хорошо. Приходит в нужное время — отлично. Не приходит и не помогает или мешает — плохо. Для всех нас такое понимание привычно и удобно. Мы лишь храним записи об их делах да сетуем, если не нравятся поступки… А духов, оказывается, не два, как мы полагали, а намного больше! И у них есть свой мир, в котором они живут. Свои проблемы. Свои правила. Свой облик. И это их тайна.

Только… Зачем Дайяру забирать простую сийринну с собой? И почему он сам об этом не знает? Ведь если бы знал, то не стал бы сокрушаться, а просто со мной заговорил. Может, Нар без его ведома сотворил зло, чтобы отомстить и порушить благое дело? Арктур сделал все, чтобы избавить меня от брака с Аленом. А принц своими ужасными поступками, несомненно, радует Нара. Вот тот и благоволит презренному. Так что мой побег вряд ли пришелся морскому духу по нраву.