Сирена иной реальности

В конце концов я перестала пытаться запомнить расположение мест. Для меня это бесполезно — все равно ведь не могу ходить сама. И потому я просто заинтересованно присматривалась к интерьерам. По возможности, разумеется, если Арктур позволял мне это делать, то есть сам смотрел. Ведь иногда он и этого шанса меня лишал — когда задумывался и взгляд его ни на чем конкретном не сосредотачивался.

В общем, за два дня я узнала о существовании нескольких неведомых прежде мест, которые посещал Арктур. К его жилищу, резиденции главного духа — Ильи Васильевича, — оранжерее и залу для приема пищи прибавились каморка лекаря, тренировочная комната и прогулочные дорожки в лесу.

Лекарь — маленький, щуплый, темноволосый, неразговорчивый мужчина неопределенного возраста — оказался таким же дотошным, как и целители в моем мире. Он тщательно осматривал ногу Арктура, недовольно морщился и вздыхал. Потом с тем же вниманием слушал дыхание и стук сердца через странную гибкую трубку. Закреплял на запястьях и висках липкие кружочки. Совал свой острый нос прямо в поверхность свитка-помощника, грозя его проткнуть. Наконец, устроив пациента на лежанку, накрыл поврежденную ногу какой-то очень тяжелой тканью и вышел. Я так и не поняла зачем. Вернулся, когда уже и я, и Арктур потеряли терпение, а тело словно иголками колоть начало.

Обманщик, одним словом. Ничего толкового же не сделал! Ни мазей, ни травяных настоек не дал. Не заменил неудобную изогнутую палку на более практичный костыль. В моем мире такого лекаря давно выгнали бы с позором. И пришлось бы ему становиться землепашцем или рыбаком.

А вот тренировочная комната оказалась любопытной. Небольшая и заполненная удивительными предметами. В ней почти не было свободного места! Я даже растерялась, не понимая, как Арктур собирается заниматься, — ведь все они стоят близко и мешают двигаться. А ему и без того трудно.

Но все оказалось до банальности просто. Непонятные штуки были всего лишь специальными приспособлениями для правильного увеличения нагрузки на нужные части тела. На удивление удобно, кстати. Мне даже досадно стало, что у нас никто до такого не додумался!

А еще мне было безумно жаль моего духа, который занимался, преодолевая боль и прикладывая неимоверные усилия. Пытался вернуть телу прежнее могущество, упрямо не желая оставаться калекой. Арктура тяготит нынешнее положение в мире духов, когда никто не желает считаться с его мнением. Что Илья Васильевич, что лекарь… Все лишь указывают, что делать.

Но удивительнее всего были прогулки. Постоянное пребывание в жилище казалось мне скучным, а Арктур, видимо, тянулся к природе. Она вносила в нашу жизнь хоть какое-то разнообразие и новые впечатления. Лес, совсем непривычный, чужой, тем не менее казался знакомым, дарил те же ощущения, что и лес моего мира. Диковинная цветовая гамма листвы не раздражала, а радовала глаз разнообразием оттенков. Зелеными оказались только узкие, тонкие, похожие на иголки листья. Они покрывали ветви высоких деревьев со светлой коричневой корой — их я и видела из окон. Листва других растений — обычная пластинчатая — в зеленых тонах встречалась редко, разве что в оранжерее. А в природе в основном была желтая, оранжевая или красная. И еще она почему-то плохо держалась на ветвях — ею была усыпана и почва, и дорожки.

Странная здесь растительность. И погода. Вернее, непогода. Она, конечно, и у нас иногда не самая приятная, но чтобы быть вот такой противной…

Арктур, плотно запахнув накидку и натянув на голову капюшон, медленно бродил по дорожкам, покрытым каменными пластинами. Сырой холодный ветер забирался под полы, бил в лицо мелкой моросью, отнимал у тела тепло, безжалостно срывал и бросал под ноги листья с веток, гнал по небу унылые свинцово-серые тучи. И лишь изредка в просветах показывалось небо. Голубое, вовсе не зеленое…

Что именно, кроме скуки, заставляло моего духа мучить себя подобными прогулками, я не понимала. Есть ведь оранжерея, в которой тепло и уютно. Лекарь ничего такого не рекомендовал, а удовольствия Арктур точно получал немного. Возвращался к себе замерзший, продрогший и уставший. Набрав в огромную чашу воды, отогревался, ужинал и заваливался спать. Он словно пытался перебить тяжелые мысли этой усталостью и телесной болью. Лишь бы не думать. А я ничем не могла ему помочь.

Меня это угнетало. Казалось неправильным. И снова моя решимость молчать пошатнулась. Ведь ничего же страшного не произойдет, если Дайяр обо мне узнает? Когда будет один. Я даже серьезно настроилась на следующий день после завтрака, когда Арктур обычно собирался на прогулку, с ним заговорить и объясниться. Но…

Но обстоятельства, как это часто бывает, сложились иначе. Завтрак не успел начаться, а браслет, который иногда надевал на запястье Арктур, странно задергался. На маленькой, мгновенно появившейся над рукой полосе свитка возникли символы. Мой дух взглянул на них мельком, но я все же смогла прочитать и понять: «Как только найдете время, зайдите в отдел персонала».