Сирена рабыня в гареме у Дракона господина

Сиюминутный порыв страха сменило желание. Слишком сильное, безумное, оно растоптало остатки ее сомнений. Сирена села между широко расставленных ног дракона, и сжала возбужденный орган в ладонях, пробежала пальчиками по стволу, чувствуя пульсацию. Плоть откликалась и сейчас была гораздо красноречивей самого хозяина.

Неужели он так и будет безучастно лежать? Неужели ей больше не удастся растопить лед, под которым Ардок упорно прятал огонь. Неужели пропасть между ними настолько велика, что ее невозможно перепрыгнуть, нельзя построить заново крепкий мост, и обрести, то что еще не так давно связывало их?

Она все же попробует, и примет его правила. Мара высунула кончик языка и провела по головке. Одно нежное, еле уловимое движение, а плоть в руках набухла еще больше. Сирена поползла вверх к его лицу, попутно целуя низ живота, поднимаясь выше к груди, шее. Его аромат пьянил, лоно увлажнилось, подталкивая ее скорее совершить отчаянный шаг. И познать нечто запретное, неизведанное и до боли притягательное.

Стоя на коленях с разведенными ногами, Мара повела бедрами взад и вперед, потерлась лоном о головку, посмотрела в непроницаемое лицо. Ведь Ардоку приятно – сомнений нет. Почему он ни движением, ни звуком не показывает. Дракон не торопил, не делал даже малейшей попытки ускорить процесс. Она должна сломить его самообладание! Должна вырвать из плотно сомкнутых уст стон!

Опираясь на его грудь, она чуть присела, давление усилилось, головка приоткрыла вход, готовая ворваться.

 - Ардок, отдаю тебе всю себя, - и сирена глубоко вздохнув, опустилась на плоть. Ей показалось, внутри все разрывается, слезы мгновенно покатились по щекам, глаза расширились, рот открылся в немом хрипе. Большая возбужденная плоть прокладывала себе путь, нещадно сминая ее невинность. Мара задыхалась, кислород покинул легкие, дракон наполнял ее, вызывая боль и чувство облегчения. Даже сейчас она не жалела о своем выборе, слезы продолжали катиться из глаз, она замерла в нерешительности.

В глазах дракона отразилась тревога. Он резко поднялся, придержал ее за талию:

- Тише, моя малышка не плач, - его шепот прошелся пушистым мехом по коже. – Сейчас боль уйдет, моя Мара… - он почти невесомо поглаживал ее по спине, слизывал слезинки, целовал, щеки, нос, губы.

Взяв ее двумя руками за талию, медленно приподнял и опустил сирену. Она ахнула, сквозь потоки боли, пробивались первые сладковатые ощущения, они словно росточки цветов, после долгой зимы, только пробивались наружу к солнцу. Дракон двигался с особой осторожностью, небывалой нежностью, продолжая целовать ее губы. Нежность сквозила в каждом движении, вздохе, взгляде.

- Мара, доверься мне, раскройся для меня, - шептал на ушко, посасывая мочку. Сирена раскрывалась, пропуская его все дальше, отпускала боль, расставалась с невинностью, принимая его телом, открывая свою душу. Даже эта боль была наградой, и не могла омрачить прекрасный момент ее единения с драконом.  – Посмотри на меня! – она взглянула в полные нежности зеленые глаза, и не было там колдовства, не было похоти, лишь безраздельное желание обладать и дарить. Он продолжал размеренные медленные движения, лоно обвивалось вокруг твердой плоти, трение высекало искры, разжигая их общий огонь.

Крепко обняв ее за талию, Ардок приподнялся, не винимая члена, и аккуратно уложил сирену на постель. Навис над ней, и сделал резкое движение вперед, заполняя ее до отказа, и вырывая из губ стон. Боль ушла окончательно, ее сменило нетерпеливо желание, хотелось большего, познать все, что он способен был дать.

Мара обвила ногами талию дракона, подалась вперед в приглашающем жесте, запустила руки в черные, жесткие волосы:

- Ардок, мне так хорошо! – сейчас она парила на вершине, вместе с ним, и эти ощущения были дороже всего на свете. Дракон заурчал, победно, сладко, игриво, и продолжил движения, ускоряя ритм, реагируя на любое движение ее тела, подстраиваясь под сирену, у нося ее далеко-далеко к запредельным высотам.

Дорожка из горячих поцелуев обжигала шею, спускалась ниже к ноющим и требующим ласки соскам. Блаженство нарастало, ритм ускорялся, дракон оставлял свой след на каждом участке кожи, подтверждая свое право обладания. Огонь, подчиняющий воду, заставляющий кипеть ее естество, проникающий в сознание и порабощающий душу. Мара позволяла все, жаждала каждого движения, кричала, то распахивая глаза, то закрывая в приступах дивного экстаза.

Рим стал быстрее, жестче, порождая коктейль боли и страсти. Ардок пронзил ее всю, заставил потерять очертания реальности и отдаться на волю нахлынувшего оргазма. Крик наслаждения, сердце, бьющееся в такт его имени, семя, льющееся в нее, и его громкий стон удовольствия. Бешеные потоки наслаждения пронзали их тела, заставляли сплестись воедино души, двигаться в одном ведом им ритме безумия.

Блаженство длилось вечность, или же это был лишь короткий миг. В его объятиях ощущения времени размылись окончательно. В теле еще ощущались сладкие покалывания, Ардок лег на бок и прижал сирену к груди, а она тихо прошептала:

- Теперь я тебя убедила?

Глава 59