Сирена в котелке

— По-моему, она была права. Не для того замуж выходят, чтобы радио слушать.

— Это так, но с мужем тоже не полагается спорить. Если любит радио, пусть слушает, холера его по возьмет!

— Ну правильно, а если он по ошибке Варшаву поймал и как раз передавали, как на праздник квасить капусту? Принцесса тоже человек, она могла разозлиться.

— Ну если так, то могла.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀ Ушибленный в щиколотки ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Иной гость порою, прошу простить за сравнение, как несвежее яичко. Долгое время его даже вспоминать невкусно.

Именно так вспоминается в Варшаве некий господин Велх, американский адвокат, который находился у нас в качестве так называемого туриста.

Из газетных сообщений мы узнали, что этот американец взял нас на заметку и протащил в тамошних газетах, облаяв перед каким-то сенатом. Очернил невозможно туда и обратно. Между прочим, разумеется, крепко стукнул варшавских официантов и носильщиков.

«Например, я наблюдал в ресторанах, что люди сидят за столиками, беспрерывно постукивая пальцами либо ногами. Шепчутся вполголоса между собой, но старательно избегают разговоров с чужими, боязливо оглядываясь на все стороны, как бы не случилось того, чего они боялись долгие годы».

«У кельнеров в ресторанах так дрожали руки, что они не могли налить кофе в мою чашку без того, чтобы не пролить его на блюдце…» — так написал этот адвокат.

А я должен от себя прибавить, что действительно, дождаться официанта в варшавском ресторане по-прежнему очень трудно, и многие посетители стучат пальцами по столу, при этом нервно перебирая ногами под столиком и оборачиваясь во все стороны, не идет ли он наконец, но это мало помогает, потому что официанты как раз в это время обслуживают заграничных туристов за столиками с разными флажками.

И в этом действительно адвокат прав. Не нравится мне только эта брехня, что у официантов дрожат руки, когда они разливают кофе.

Само собой, может попасться один-другой гастрономический работник под газом без заправки — это дело житейское, но в массе у наших официантов рука не дрогнет, даже тогда, когда он к сумме счета приписывает сегодняшнюю дату. Так что я вынужден счесть высказывания адвоката за невозможную липу. Точно не знаю, кофе я не пью, но если бы турист заказал пол-литра, он бы убедился, трясутся ли у официанта руки, когда тот наливает.

Носильщикам гость тоже дал прикурить:

«Опираясь на собственный опыт, я могу подтвердить, что американец, путешествующий один, без сопровождения вышколенного партией проводника, обречен встречать вражеские взгляды и даже неприязненные жесты. Например, носильщики, которые вносят вещи в отель, часто умышленно ударяют американца чемоданом по щиколотке».

Вот как он нас обслужил. А я опять же, опираясь на свой опыт, могу сказать, что я всегда и повсюду вижу американцев, выходящих из отеля, и ни один из них не хромает. Ни одного я не видел с подбитыми ногами.

Так что это липа номер два, и адвоката никто не ушиб. Хотя, по правде говоря, он, конечно, ушибленный, только пострадала у него не нога, а голова. И ушибли его не у нас, а где-нибудь в другом месте.

Но, чтобы больше не ошибаться, чтобы, не дай бог, ему не споткнуться на ровном месте, пусть он лучше не приезжает в Варшаву.

А то ведь он может оказаться первым американцем, который нарвется на вражеские взгляды и может даже оказаться ушибленным в щиколотку. И не носильщиком, а лично мною.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀ Конкретная музыка ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀ Сила прессы ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Совершенно невинно я попал в очень неприятную ситуацию. Знакомые смотрят на меня подозрительно. Жена вообще со мной не разговаривает. Я болтаюсь по дому из угла в угол, как человек, который должен быть где-то в другом месте.

На улицу выйти я не могу, потому что некоторые прохожие присматриваются ко мне с удивлением, переходящим в иронические улыбки.

А началось все это с помещенной в нескольких газетах заметки о том, что двадцать пятого числа я вместе с Реной Рольской и оркестром Туревича отплыл на теплоходе «Баторы» на гастроли в Канаду.

Прочитав об этом в трамвае, я улыбнулся и подумал: «Забавное недоразумение». Но, уже выходя из трамвая номер восемь на углу Маршалловской, я наткнулся на пана Валерия Печенку, который, увидев меня, приостановился, протер глаза, ущипнул себя двукратно в щеку и наконец закричал:

— Значит, тут Канада. Или я пьяный, или это оптический обман взгляда? Это вы или ваш близнец, господин By? А если это вы в вашей личной личности, то что вы тут делаете? Кто вместо вас сидит на «Баторы» и катит в Канаду?

Я прервал лавину вопросрв, со смехом объяснив симпатичному пану Печенке, что произошло комичное кви-про-кво, что я на самом деле собираюсь в Канаду и в Штаты для посещения городов, где живут поляки, но несколько позже. Попросту заметка появилась преждевременно.