Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 2

– Сиреневая госпожа, – приблизившись к моему стулу, Дэджун рухнул передо мной на колени и низко поклонился, коснувшись лбом пола, чем вызвал у меня изумлённый вздох. – Умоляю вас, помогите! Больше мне не к кому обратиться.

– Прекрати, – строго велела я. Поднявшись из кресла, я подхватила молодого воина под руку и усадила на своё место, насильно впихнув в руки свою пиалу с недопитым атодзиу. – Выпей и объясни толком, что произошло.

Когда друг это не просто слово

Дэджун залпом опустошил пиалу, поставил на подлокотник кресла и с мольбой уставился на меня.

– Улат признался в том, что провёл в Крац ту женщину, что покушалась на жизнь Второго наследника долины Цэгнус, – траурным тоном сообщил он, а затем поспешно добавил: – Но я точно знаю, он не мог этого сделать! Улат всей душой предан поместью Лундун и лично вам, госпожа, он никогда бы не решился на предательство!

Я судорожно сглотнула. В памяти сразу же всплыло мёртвенно-бледное лицо Улата и его неадекватное поведение после первого заседания Большого Совета. Мне ведь ещё тогда показалось, что он какой-то странный! И я даже хотела с ним поговорить, но сначала было некогда, потом Ришан с его махинациями с брошами Чаура… про Улата я совершенно забыла. Очевидно, зря.

Я нервно сжала и разжала пальцы, пытаясь собраться с мыслями и обдумать ситуацию.

– А что говорит та женщина? – задала я вполне разумный на мой взгляд вопрос. – Она подтверждает его слова?

– Она покончила с собой этой ночью, – ответил Деджун обречённо. – Вихо Мейро не успел получить от неё никаких внятных ответов.

Я нахмурилась.

– Улат признался до того, как стало известно, что она мертва или после? – уточнила я.

– До, госпожа.

А вот это уже интересно.

– Ты не можешь знать наверняка, привёл её Улат в Крац или нет, – твёрдо проговорила я, глядя в глаза Дэджуну.

– Не могу, – обреченно подтвердил тот, а затем добавил с фанатично блестящими глазами: – Но я ведь знаю Улата, он не способен на такое!

«Сколько людей, общавшихся с серийными убийцами и маньяками, говорили то же самое», – подумала я с тоской. Дэджуна мне было откровенно жаль, видно, что он искренне переживает за друга, и если окажется, что Улат действительно виновен, это разобьёт ему сердце. Только вот виновен ли он?

– Твоё знание и вера в друга вряд ли произведут впечатление на вихо и бэкхрана, – заметила я. – И я не намерена покрывать преступника. Всё, чем я могу помочь тебе и Улату, это попросить бэкхрана Эльзира настоять на тщательном расследовании инцидента заклинателями поместья Лундун. Но нет гарантий, что бэкхран Мэйбидос на это согласится. В конце концов, под угрозой была жизнь его наследника, он вправе требовать преступника себе.

– Даже если Улат привёл эту женщину в Крац, он не мог знать о её намерениях, – попытался зайти с другой стороны Дэджун. – Он бы никогда не стал помогать ей организовывать покушение, тем более на ребёнка!

«Никогда… никогда… – раздражённо подумала я. – Одни только слова».

– Хватит, – отрезала я, прерывая этот поток бессмысленных слов. – Мне нужно напомнить тебе Устав поместья Лундун? Любой – слуга ли, страж ли, – приходящий на работу в Крац, должен либо пройти тщательную проверку, либо иметь рекомендацию кого-то из зейхана. При этом человек, дающий рекомендацию, ручается за благонадёжность приведённого головой. Так что если Улат действительно привёл эту женщину и поручился за неё, ему предстоит разделить её наказание. А за покушение на убийство наследника бэкхрана, да ещё и несовершеннолетнего, оно только одно – смертная казнь.

Дэджун шумно вздохнул и опустил голову, словно признавая поражение. Я сочувствовала ему, поэтому, в знак поддержки, положила руку ему на плечо и ободряюще сжала.

– Мне жаль, – сказала я совершенно искренне. – В данном случае ни ты, ни я не сможем ничего изменить.

– Улат не виноват, – как заведённый продолжил повторять Дэджун, голос его звучал сипло, а глаза были наполнены непролитыми слезами. – Я знаю, что выгляжу жалко, и слова мои смехотворны. – Он поднял на меня глаза, полные непередаваемой тоски. – Он мой единственный друг! Мы с ним вместе поступили на обучение в поместье Лундун. Ему было восемь, а мне – десять. – Дэджун всхлипнул, а у меня сердце сжалось от жалости. – Ему всего полгода назад исполнилось семнадцать, он ещё мальчишка, глупый и наивный. Недавно вон сестру замуж выдал и всё болтал, как мечтает понянчить племянников, – очередной всхлип. – Как я ей скажу, что её брата казнили? Они ведь сироты, у них кроме друг друга больше никого нет!

– Прекрати, – прервал его Бэрт страшным, безжизненным голосом. – Своей истерикой ты только госпожу расстраиваешь, но никак не помогаешь Улату.