Сиреневая книга, или Предиктивные мемуары

– Докладываю, – охотно зарокотал Чапа. – В том годе, боец… Долбойобов в селе Засранском на обочине дороги обнаружил коробку. Ящик с новыми телефонами в количестве дохуа штук. Порядка пятидесяти. Смартфоны, все дела. Раздал товарищам. Зарядили – пользуются! Кто симки заныканные воткнул, кто фоткается, кто музыку слушает. Накрыли. Почти всех. Одним залпом.

– Благодарю, – продолжил прошагивающийся вдоль строя Бонда. – А, главное, положили не только этих баранов. А и других, которые видели, но не посчитали нужным пресечь это безобразие.

В этот момент он остановился около Ходырева, навалившегося задницей на подоконник, с пару секунд посмотрел на него, развернулся и пошел в другую сторону.

– А вот ухмыляться здесь не следует, – уперся он взглядом в рыжего здоровяка, – ухмыляться буду я, когда твою обугленную тушку схомячат ёжики в кустах. Стучать и докладывать в боевой обстановке – это абсолютно разные вещи.

Для того, чтобы совесть была чистой, рассказываю простейший алгоритм ваших действий в подобных ситуациях. Итак, тупой, но, надеюсь, более доходчивый для вас пример. Допустим, вы видите, как вот это рыжее хуепутало принесло в расположение подразделения снаряд и пытается его расковырять. И, первое, что вы делаете, так это ставите в известность самого долбоёба о наиболее вероятных последствиях его телодвижений и принимаете меры по устранению опасности. Причем если вас, наблюдающих идиотов, вокруг несколько, то делаете это совместно, активно поддерживая друг друга. Рыжему – в рог, снаряд – за пределы! Это, заметим, только начало!

Второе, вы при любом раскладе и исходе, докладываете все это дерьмо своему младшему командиру. Он должен знать своих идиотов… и делать выводы. Иначе, рано или поздно, это будет чревато. Далее идет доклад выше. За сокрытие наказание жестче.

А каждый придурок будет должен зарубить на своем носу о неминуемых последствиях поиска приключений для своей задницы.

И в следующий раз – а этот следующий раз неминуемо наступит – очередной валенок уже поостережется так поступать. Или убьет себя любым другим способом, но на безопасном расстоянии от коллектива. А ваши шансы выжить несколько возрастут. Якши, саксаул? – он остановился напротив пожилого азиата. – Казах? Да стой, стой, дед… Продолжаю…

У нас здесь служит огромное количество людей из разных социальных слоев, разных-заразных национальностей и вероисповеданий. И всем должно быть по барабану, кем они были в прошлой жизни. Здесь все разговаривают только по-русски, и молятся молча… исключительно Всевышнему. А кто он для конкретного индивидуума – Христос, Олло, Будда или кто-то еще – никого, кроме него самого, волновать не должно. Все ритуальные предметы не должны демонстративно выставляться напоказ. Никаких… моль… бертов! Все религиозные отправления делаются мысленно. Медитирующих – без нужды не беспокоить.

Здесь никому не интересен ваш прежний социальный статус, учитываются только знания и навыки, необходимые для боевых действий. И нам глубоко безразлично, сколько у вас было автомобилей, прислуги, и прочие… сказки из прежней жизни, но если вы, например, хорошо готовите, водите грузовик, стреляете, ориентируетесь и так далее – молчать не стоит. Указать обязательно все навыки и умения! Так будет лучше и для вас лично. У нас был прекрасный парикмахер и бездарный боец. И это я говорю про одного и того же человека. Царствие ей небесное!

Всю увиденную электронику лучше обходите за версту. И не трогайте, представьте самое простое – что это заминировано. Еще бывает и скрытная аппаратура. Скрытая. Тот же навигационный маячок, спецметка, или считыватель. Заметили непонятное, тут же доложили.

Считыватель стоит вот в той, допустим, машине, – Бонда ткнул пальцем через разбитое окно во двор школы, – и всех вас идентифицирует. Кто, рядом с кем, в какое время, и в каком направлении. Даже будешь в балаклаве, посмотрел туда – по глазам вычислит, если оптика встроена соответствующая. А там много может быть сенсоров, и на голос, и на электронику. Мы и сами такие, бывает, ставим. Когда богатые.

– А давайте ее проверим! – раздался молодой голос, и Бонда развернулся.

– А, опять ты! Кого проверим, чубайс?

То тут, то там раздались тихие смешки.

– Ну, машину эту, – растерянно сказал рыжий…

Сдерживать смех уже никто не стал. Даже Бонда от неожиданности слегка ошалел, глубоко вздохнул, и переглянулся с Наглером.

– Парень, а ты, я смотрю, идиот? Да еще и… инициативный? Что ты, блядь, башкой трясёшь? Только глухой? Я сказал слово – «допустим»! Слышал такое раньше? Давайте ещё все машины проверим! И дома, и камни, и деревья. Тут даже с прибором сложно засечь – эта хрень работает, в-основном, на прием. Она может вообще ничего наружу месяцами не передавать, если настроена, к примеру, только на большие группы или конкретные симки. И передает все за доли секунды. Позывной твой, боец?

– Гиря, тащ командир!

– Вижу уже, что не Гирькин! У Чапы есть распечатка учебника Челпанова, после построения получишь… Два дня тебе на изучение логики. Проверю лично! Заткнулись все!