Сиреневая книга, или Предиктивные мемуары

Кстати, в одном из банков в десятых годах предлагался депозитный вклад исключительно для членов общества, так и назывался «Динамический». Товарищ у меня там свои сольдо хранил. Представляешь, какой юмор?

– Я тебе так скажу, Бондаренко: «Не надо меня раскачивать». Насчёт тебя и твоих речей у меня лично очень нехорошие предчуствия. Так что, пока… плети Емеля, твоя неделя.

– Плетут кружавчики, как мне сегодня в школе одна краля заявила, а я выговариваюсь. И как-то не уверен я, что у меня она есть… эта неделя. Тоже чуйка какая-то. То так, то эдак. Тебе начальство наверняка дало команду, типа поспешевствовать, так ведь? Вот и давайте, я-то ваши пожелания учитываю. Так? Так! Вот и чудненько! Раскачивать! Предчуствия! Надо же, какие мы чувствительные! В общем, майор, везите девчонку сюда и организуйте подход.

– Это всё?

– Всё. Я должен ее увидеть и с нею поговорить. Нет, еще не всё… Добавлю условие. Она не должна меня опасаться, не должна от меня… шарахаться. Я сам найду, о чем с ней поговорить, но повод близко познакомиться должен быть абсолютно легитимный, правдоподобный и нейтральный.

– Мда… Эк ты, юноша, выражаешься-то! Ну, ладно. Допустим. Только есть проблемы, Александр. Первая, это её тетка. Она одинокая самодостаточная женщина. Ей вряд ли будет интересно принимать у себя племянницу.

– Первое, второе! Не надо только нагнетать! Помню я эту тётку. Вчера специально на работу к ней заходил. Сдуру. Чуть не упал, когда ее увидел. Навеяло, знаешь… Наплёл чего-то и удрал по-тихому, она и не въехала. У них отдел такой – все шастают. Самодостаточная она, ага! Там слова одни. А сама, похоже, боится в сорок лет без мужика остаться. Декольте до пупа, духи хорошие. Я б, майор, на твоем месте её заприметил. Там есть… над чем поработать! Возможно, вообще… целина непаханая. Меньше будешь здесь рефлексировать. Ладно, проехали! Работайте! Организуйте девочке поездку. Хотя бы недели на две. Я не знаю, как вы это сделаете, но уверен, что всё у вас получится. И первое, и второе. И компот с вишенкой.

Глава 27. Подарок депутатов

Бонда вышел из дверей магазина для гражданских и, озираясь как шкодливый кот, прошмыгнул через открытое пространство. Попадаться было нельзя – в одной руке он нес завязанный узелком прозрачный полиэтиленовый пакет с разливным молоком, в другой – какие-то бланки, за пазухой торчал ещё тёплый нарезной батон. В таком виде ему предстояло пройти почти через всю часть.

Пакеты для продуктов и в городах-то тогда встречались крайне редко, а здесь, в посёлке, отсутствовали как класс. Авоська осталась в котельной. По обе стороны дороги от клуба до центрального КПП шли параллельные заасфальтированные дорожки, обрамленные кустами акации и шиповника. До сворота на укромную тропинку оставалось всего несколько метров, как вдруг вдали нарисовалась фигура в огромной фуражке.

Бонда немедленно развернулся на сто восемьдесят градусов и, словно что-то вспомнив, ускорился. Затылок жгло предчувствием, и вскоре, уже совсем близко, раздался раздраженный хриплый голос: «Я, бля, не понял! Боец, стоять!»

Бонда развернулся, одновременно пакет с батоном полетели в кусты. Офицер приближался.

– Здравия желаю, товарищ майор! Разрешите идти?

– Стоять, бля! А-а, это ты, Бондаренко! – майор заметно повеселел. – И какого хера ты тут шароёбишься?

– Бумаги носил на КПП, вот забыл или не всё взял, вроде как больше их было, решил вернуться, проверить.

– Ты чего нёс, клоун?

– Бумаги, товарищ майор! Мне сказали отдать, я и несу.

– Мозги мне не еби, товарищ солдат, – сказал майор с белогвардейским презрением, – ты ими можешь подтереться.

Следует заметить, что тут он был прав. В целях относительно безопасного передвижения по части Бонда придумал оригинальный способ. Он шел на максимальной скорости туда, куда ему было нужно, нагло сжимая в руке свернутые в трубку бланки раздобытых где-то старых накладных, которые даже не удосужился прочитать. Многочисленные офицеры и прапорщики игнорировали его появление, завидев сосредоточенную рожу и бумажку в руке. Таким образом, он избежал массы различных неприятных поручений и неминуемых наказаний. До сих пор проносило. Однажды Бонда удачно уклонился от переноски фортепьяно дочки замполита батальона.

Прокатило и на этот раз, но только отчасти. Майора Марова не интересовало содержание замусоленных бумаг, в траве он увидел пакет с молоком.

– Ага! – сказал он. – А это – залёт! Ты сколько служишь, боец?

– Год с небольшим, товарищ майор, вы же знаете!