Сиреневая книга, или Предиктивные мемуары

Со временем, я помудрел, и уже осознанно предпочитал инвестировать в ощущения, а не в вещи. Никто не отнимет только то, что я видел, и то, что я ел. Так кажется? Добавлю: и память о тех, с кем я спал. Шутка. С долей шутки.

– Хорошо, вернемся к началу разговора. Стало неприлично, как вы выражаетесь, лезть в чужую жизнь, делится сокровенным и не очень… Но невозможно же жить в вакууме? Взаимоотношений не избежать.

– Скажу по-другому. Я старался не приближать к себе людей настолько, чтобы чувствовалось их дыхание. А вдруг оно окажется зловонным? А вдруг приближенный мною для более тщательного рассмотрения или приблизившийся по своей инициативе человек поймёт всё неправильно и полезет в моё личное? Как ты сейчас… И зачем оно мне надо?

А опыт разочарований уже давно был богаче… опыта очарований. Приятно удивить меня со временем стало почти невозможным. Иногда, в приватной обстановке вылезало такое! Что лучше б я этого не знал. И тогда мог бы годами ровно общаться с человеком, не думая о размерах и природе его тараканов.

В каждой избушке – свои погремушки… Но, можно же и на крыльце договариваться!

Поэтому, в обычной обстановке, я предпочитал не искушать судьбу, и зачастую, даже с понравившимися женщинами старался продлить конфетно-букетный период, его очарование и лёгкость.

Степень доверия же зависела от близости круга, в который входил данный конкретный человек. Упрощённо говоря, другу дозволялось больше, чем приятелю, приятелю – больше, чем хорошему знакомому, хорошему знакомому было позволено больше, чем просто знакомому, просто знакомому – больше, чем незнакомцу.

Но это – в общем! А в частности – я мог продемонстрировать большие искренность и доверие незнакомцу, чем давнему знакомому, которого я знал, как облупленного, и к которому обратился бы в последнюю очередь.

Я уверен, что шанс белого листа, на котором формируется моё мнение о незнакомом человеке – это его святое право! Я всегда был против предвзятости. Я учитывал репутацию, но при возможности предпочитал составить собственное мнение о человеке. Давая порою шанс это реноме подправить. Это было благодарным делом…

Со временем я стал редко ошибаться в людях. Осознал когда-то, что, в конце концов, даже некоторые очень отрицательные персонажи могли б где-нибудь да сгодиться. При условии возможности манипуляции ими. Или их добровольного согласия. Было такое. И не раз, и не десять.

В жизни как в тетрисе – любая загогулина, если постараться, может найти свое место. А уж если поработать напильником! А если товарищ эластичный, то загнать его на нужное место – лишь вопрос силы твоего давления. И силы его сопротивления… нахлынувшим на него приключениям. Сопромат – наше всё!

А вообще, я могу уже сейчас, так сказать, резюмировать: те, кто эластичностью не обладали, а твердо гнули своё, неважно какое, плохое или хорошее во всеобщем понимании, в результате всех потрясений или поломались и исчезли, или… в итоге встали на свои места. Откуда их уже… просто так не сковырнешь.

Я ведь и сам ходил… на эти грабли. Но твёрдость моих убеждений и сила характера соединялись с гибким умом, признающим несовершенство мира и возможности некоторых компромиссов. Со способностью к самосовершенствованию и с изрядной долей здорового авантюризма. Поэтому и выжил. При всём своём бешеном жизненном темпе.

Наверное, в нарисованных мною координатах, я представлял собой классические нунчаки. Вроде палка палкой, но возможностей больше. И в качестве инструмента – более ценное приобретение.

Вот этим и жил, получается… всё время. В умелых руках летал со свистом, дурея от собственной лихости, а в неумелых – бил хозяина по его же голове, или заднице, и улетал в сторону. С разными степенями собственных повреждений. И отлёживался там, ха-ха, до лучших времён.

– Про… женщин. Я не понимаю принципов вашей морали. Вы же позиционируете себя как высокодуховного субъекта.

– Э-э, вот этого тут не надо! Мои принципы очень часто расходились с общепризнанными нормами морали и действующим законодательством, даже тогда. Сейчас…

– Мы это наблюдаем.

– Да и ладно! Вы и сами-то… не особо скованы условностями. Почитайте для начала основной закон, вдумчиво, не для громыханий на трибуне, а потом скользните по законодательству вниз по степени важности. Обещаю, откроете для себя много нового!

Это, впрочем, всегда так было. Сейчас еще ничего. Очень даже ничего! Миллионы потом даже мечтали… вернуться в ваш застой. Вдруг осознали, что никогда не жили лучше, чем в советское время. Особенно в республиках.